[Svir]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Что угодно?

[Svir]

Алвадик.
Арт.

смотреть

@темы: G - PG-13, Арт, Фест Р.О., Слэш

---

продолжая стимулировать активность сообщества

[Svir]

вот такой неожиданный веприк

@темы: Ассоциации

---

Господа, сообщники, вопрос с картинкой

[Svir]

собсно она

Приближается ДР нашего героя и заодно - этого сообщества.
Как отмечать будем?

@темы: Картинки, Организационное

---

[Svir]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

[Павлино]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

[Svir]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

О кроватях

[Эльфийка в очках]

Автор: Эльфийка в очках
Бета: Нет
Название: О кроватях
Дисклеймер: От всего отрекаюсь. Даже травка не моя.
Предупреждения: слеш
Рейтинг: PG-13
Пейринг: Алвадик
Жанр: АУ, возможно ООС, немного флаффа
Описание: Увидела подобное в фандоме Шерлока, потом Драгон Эйджа. Леворукий меня побери, а я чем хуже? Я тоже хочу написать о герое, которому приходилось спать на самых разных кроватях
Благодарность:Marianna Gata - ты меня ругаешь за то, что я ничего не пишу. Это так. У меня глобальный неписец, так что меня даже на большой отзыв не хватает. Прости меня, засранку)

Дикону случалось спать на разных кроватях.
В Надоре кровать была очень широкой и очень холодной. В этом не было ничего удивительного – твердыня герцогов Окделлов всегда плохо прогревалась. Замок мог выдержать длительные осады, обладал обширными кладовыми, внутренним колодцем, системой тайных ходов, узкими окнами, больше похожими на бойницы и крепкими толстыми стенами. Он был создан для того, что бы защищать. И с этим делом успешно справлялся, но вот о комфорте проживающих в нём людей никто не задумывался. Право слово – они защищены от врага и думают жаловаться на холод? Это смешно.
А после смерти отца и разорения Надора, матушка велела экономить на дровах – теперь топились только главные залы. О тёплой грелке в постель юного герцога тоже никто не задумывался. Поэтому, каждый вечер, Ричард, перед тем, как лечь в кровать, готовился, словно собирался нырять в прорубь.
И, ощущая, как холодное и колючее одеяло неприятно касается кожи, а спина болит, совершенно не расслабляясь на тонком матрасе, Ричард ненавидел эту кровать чуточку больше.
***
В Лаик кровать была тёплой – государство заботилось о своих будущих офицерах, не делая различия между опальными герцогами и навозниками. Но это же государство имело слабое представление о юношах 16-ти лет – кровати были поражающе узкими, но на очень высоких ножках. Почему была использована именно эта конструкция, оставалось неясным. Диего предположил, что Талиг экономит на древесине, которая нужна для постройки кораблей. Арно решил, что таким образом будущих оруженосцев готовят к тяготам службы и, судя по его рассуждениям, когда закончится обучение в Лаик, спать все будут исключительно на снегу. Или на битом стекле. Так даже лучше. А Дикон ничего не хотел знать, кроме того, как удержаться на этом узком подобии спального места, а не просыпаться каждый раз от столкновения с ледяными камнями пола.
И, потирая синяки, оставшиеся после ночного полёта с постели, Ричард ненавидел эту кровать чуточку больше.
***
В доме Рокэ Алвы всё буквально кричало о почти неприличном богатстве. Впрочем, почему почти? Весь достаток, который окружал соберано Кэнналоа, был нажит чередой поступков, недостойных людей чести – начиная с предательства Рамиро и оканчивая дуэлью самого Рокэ с Эгмонтом. И Дикон прекрасно понимал, что он не должен наслаждаться комфортом, который предоставляют дорогие вещи.
Не должен, но наслаждался. И дело было не в каких-то явных проявлениях этого самого богатства - в драгоценной резной мебели, чистокровных лошадях в конюшне или в огромном количестве вышколенных слуг. Всё лежало гораздо глубже и незаметней.
На письменном столе были приготовлены железные перья, тонкая бумага и яркие чернила – если господин оруженосец пожелает написать пару писем. В шкафу висели рубашки из тончайшего шёлка и колеты, ладно пошитые по фигуре – оруженосец соберано должен был выглядеть достойно. В библиотеке, полной редчайших книг, кажется, можно было найти абсолютно всё – конечно же, оруженосцу разрешено брать оттуда всё, что пожелает. У оруженосца нет достойной лошади – Сона теперь его. Оруженосец не привык к острой кухне – ему будут готовить отдельно. Ричарду иногда казалось, что если бы он пожелал, то ему бы читали сказку на ночь и достали луну с неба.
Но кровать была неудобной. Это было настоящей трагедией! Слишком мягкий матрас не давал полностью расслабиться, пуховые подушки были излишне объёмными, а всё простыне буквально провонялись стойким запахом лаванды. Можно было приказать слугам, но Дикон то забывал, то, неизвестно чего, стеснялся.
И каждый раз, выпутываясь из одеяла, которое удушливым облаком опутывало его и, думая, что в Надоре такого нет, Ричард ненавидел эту кровать чуточку больше.
***
Война Дикона ошеломила. Она была неведомой и неостановимой силой, которая сметала и сплетала судьбы людей в огромный клубок, а потом игралась им, словно весёлый котёнок. Это было ужасно, но и великолепно тоже. Смерть не делала различий и могла забрать любого – солдата, генерала, адуана, священника. Только Рокэ Алва был неподвластен неотвратимости – в это Ричард поверил очень скоро и гораздо крепче, чем во все проповеди отца Маттео. Сам же Дикон подобной защитой не обладал, но бояться забывал, опьянённый чувством сопричастности к чему-то гораздо большему, что он мог вообразить.
Но спать на войне у юноши не получалось совершенно. Дело было ещё нормально, пока он был в палатке вместе со всеми остальными порученцами. Жиль Понси, конечно, нудно читал стихи Барботты, по ночам кто-то храпел, а однажды, под покровом темноты, Дикона попытались облапать. Всё это было решаемо – в Понси летел сапог (незадачливый поклонник Барботты , конечно, страдал пуще прежнего, но хотя бы молча), с храпом можно было смириться, а извращенец получил пяткой в нос (Феншо на следующий день красовался с расквашенным носом, что было подозрительно, но Дикон решил, что подозревать своего друга в подобном недостойно и не стал уточнять, где именно тот заработал данное увечье).
А потом Алва решил, что оруженосец всегда должен быть под рукой и велел перебраться в маршальскую палатку. И всё. Что такое сон Ричард забыл почти сразу. Монсеньор, судя по всему, не спал вовсе и решил и собственного оруженосца отучать от этой вредной привычки. Подъём в полночь – тренировки пропускать нельзя и никто не виноват, что днём времени на это не нашлось. В три часа ночи – срочное донесенье Эмилю, разбудите его юноша и постарайтесь прийти без синяков, Савиньяк спросонок сразу лезет в драку, не разбирая есть ли рядом противник. А перед рассветом – извольте встать, юноша, у нас завтрак.
И каждый раз, вскакивая с постели по какому-то очередному делу и ощущая, как она была удобна, Ричард ненавидел эту кровать чуточку больше.
***
Дикон нашёл самую прекрасную кровать в мире! Она была сделана на заказ – резная спинка изображавшая лозу винограда, тёмно-синий балдахин, который мог скрыть Ричарда от всего мира с его неприятностями, с невысокими крепкими ножками, которые не подогнутся и не сломаются. К кровати прилагались идеальный матрас, набитый мелкой ракушкой – кто бы мог представить, что спать на нём будет настоящим наслаждением, льняное чистое постельное бельё, едва заметно пахнущее солью, плотно набитые пухом подушки, на которых снились самые сладкие сны и… Алва.
Против последнего дополнения Ричард, вопреки всему, не возражал. Алва походил на довольного жизнью кота и спать, как оказалось, любил не меньше Дикона. Правда ночью им это удавалось редко – Рокэ принял ультиматум Ричарда о верности, но теперь не принимал отказа, мотивируя тем, что оруженосец должен отрабатывать за всех многочисленных и, стараниями этого самого оруженосца, бывших любовников. Впрочем, Дик этому и не сопротивлялся. Зато теперь можно было до обеда валяться в самой лучшей кровати на свете, уткнувшись в плечо… любимого. В этом Дикон был так же уверен, как и в том, что более идеальной кровати не найти.
И всё же…
Красное кольцо с молнией, без раздумий отданное монсеньору, послужило каким-то рычажком, который запустил цепь событий. Ричард этого точно не знал, но чувствовал, как заканчивается их с Алвой ленивое блаженство.
И, понимая, что скоро поваляться в постели в свою волю будет невозможно, вопреки всему, Ричард начинал ненавидеть и эту кровать тоже.

З.Ы.

Пожалуйста! Помогите найти фанфик, где слуги Алвы рассуждают о новом оруженосце монсеньора и сравнивают его с Диконом. Мини, алвадик. Чей он и где был - найти не могу((((

@темы: Фик, G - PG-13, Мини, Романс, Слэш

---

Судьба

[Павлино]

Автор: Marianna Gata
Персонажи: АлваДик, Рокэ Алва/Герард Арамона
Рейтинг: PG-13
Жанры: Слэш (яой), Романтика, Драма, Фэнтези, Мистика
Предупреждения: OOC
Размер: мини
Статус: закончен
Описание: Война с Дриксен окончена. Войска сложили оружие. Регент Талига прибыл в Эзелхард, чтобы подписать мирный договор. Ричард дал себе слово, что они больше никогда не встретятся. Но что, если судьба уже распорядилась иначе?

Сказка для озабоченных адъютантов.

Примечания автора:
Третий рассказ из цикла "Роман в звёздах". Раз два первых лежат здесь, пусть будет и этот.

***

Ричард грустно сидел у костра вместе со своими товарищами по несчастью и дожидался доли скудной похлебки. Есть хотелось невыносимо. Еще больше хотелось спать, и чтобы перестал моросить мелкий противный дождь. Осень в Дриксен - что может быть хуже?

Их отряд расположился на остовах сгоревшей деревушки. Уцелевшие дома заняло командование. Простые солдаты и мелкие офицеры, в их числе и Ричард, раскатывали тлеющие бревна, расчищали завалы, занимались мародерством и по очереди спали в погребах. Неподалёку виднелись стены Эзелхарда, но их брата туда не пускали. В городе больше месяца пытались подписать мирный договор. Кесарь юлил, жался и тянул время, но все же дело медленно двигалось. Пару дней назад туда победителем въехал регент Талига. Его сопровождал Первый маршал Эмиль Савиньяк. Кансильер предпочел остаться дома и наблюдать за представлением издалека.

- Ложку подай,- толкнул Дика под бок Удо, которому сегодня выпал жребий варить обед. Удо откровенно тяготился этой обязанностью. Отсыревшие дрова плохо горели, больше дымя. Навес над костром не спасал от вездесущей мороси. За обгоревшим частоколом грустно мокли лошади, пощипывающие редкую пожелтевшею траву. Ричарду не хотелось лишний раз шевелиться: он, наконец, нашел положение, в котором ему никуда не дуло, и ничего не болело.

- Сам возьми,- лениво огрызнулся он.

Удо недовольно буркнул что-то нелестное в его адрес, но Дик не обратил на него никакого внимания. Вытянул короткую соломину - сам дурак.

- Что-то жлобом ты стал,- подозрительно проворчал солдат, возвращаясь.

- Сам ты жлоб!- ответил Ричард, кутаясь поплотнее в плащ.- Надоело все. Домой хочу.

- Домой - это хорошо,- иронично протянул Удо.- Вон Гансу тоже домой не терпелось. Так и повесили его на ближайшем суку.

Это историю Дик знал прекрасно, даром, что ее трепали все, кому не лень. Дезертировать и впрямь было мало толку - расстрел за побег никто не отменял. Впрочем, сейчас даже не стреляли. Просто вешали беглеца на его же собственном ремне.

- Когда кесарь уже разродится?- продолжал ворчать Удо.- Перед регентом, как целка перед брачной ночью!

Дик сдавленно фыркнул в кулак. Воображение тут же услужливо подкинуло нужный образ.

- А тебе не важно, что Талиг нас теперь обдерет, как липку?- спросил он словоохотливого приятеля.

- Честно - плевать я хотел,- Удо прямо посмотрел на него своими круглыми светлыми глазами под набрякшими веками, и Дик понял, насколько искусственно прозвучал его вопрос.- Я уже столько этих войн пережил! Да ты еще пешком под стол ходил, когда я в первый раз встал под ружьё!

- Ну и что,- это была чистая правда, Удо было к пятидесяти, и большую часть своей жизни он провел в строю.- Неужели тебе страну не жалко?

- Мне себя жалко,- честно ответил Удо.- Ты, Рихард, еще парень молодой. В твое время я так же думал, переживал. А потом понял, что их танцульки, высокая политика то бишь, на нас, простых, никак не сказывается. Так что живи-ка ты, парень, да радуйся. Вон, Мария пришла,- солдат кивнул на вынырнувшую из погреба молодую маркитантку.- Навестил бы ты ее, истосковалась баба,- и сально захохотал, от душа хлопнув Дика по плечу. Ричард поморщился - раненое плечо отозвалось огненной вспышкой, прошившей заодно шею, спину и руку до кончиков пальцев.

- Что-то не хочется,- честно ответил он. К Марии Ричард ходил с единственной целью - передать добытое в Талиг, а вовсе не за тем, за чем все остальные. Хотя маркитантка не раз намекала. Но Дик тут же вспоминал о дурных солдатских болезнях и предпочитал практиковать воздержание.

Удо снова заржал.

- Что-то с тобой не так, парень, раз тебе бабу не хочется,- фыркнул он.- Да я в твои годы!..

- Рука болит,- виновато пояснил Ричард, прерывая поток пошлых воспоминаний.

- Сильно болит?- разом посерьезнел Удо.

Дик уныло кивнул.

- Тогда ты лучше до церквушки прогуляйся,- посоветовал солдат.

- Думаешь, поможет?- язвительно спросил Ричард.

- Дурак. Там лекарь лазарет устроил!- буркнул Удо. Зашипели угли: похлебка выкипела, залив и без того еле теплящийся огонёк. Удо заругался и бросился спасать остатки обеда. Ричард нехотя встал. Лекаря тревожить не хотелось - у него и так хлопот хватало, раненых до сих пор свозили со всей округи. Но если тот не занят, пусть и впрямь посмотрит.

- Иди-иди!- донеслось ему вслед.- Еще загноится - отнимут напрочь.

Дик сплюнул в ответ. Да не приведи Создатель!

***

День устало клонился к вечеру. Серые дождевые сумерки всё никак не могли переродиться в безрадостную ночную тьму. Дик поднялся по бывшей главной (и единственной) улице деревеньки. Церковь стояла на главной площади, небольшая, довольно новая, сложенная из красного кирпича. Воняло болезнью и разлагающейся плотью. Раненых не успевали лечить, а покойников - закапывать.

По другую сторону частокола на большой поляне трудились без устали похоронные бригады, да только толку от них было чуть. Из церкви доносились приглушённые крики и стоны раненых. Двери были нараспашку. Не успел Ричард подойти, как на крыльцо выбежал серый от усталости лекарь. Его руки были по локоть в крови, и на кожаном фартуке расцветали бурые подтёки. Он сипло крикнул помощнику принести воды, и вернулся обратно. Крики в церкви усилились. Ричард заглянул внутрь и увидел, как кому-то отнимают ногу. Беспокоить лекаря разом расхотелось. Дик развернулся и двинулся обратно. Кошки с ним, с плечом, не так уж и болит.

Из переулка меж двух домов - одного сгоревшего, другого целого, с подпаленным сараем, выскочила Мария, проворная и легкая, как птичка. На руке у нее висела небольшая корзинка, завязанная белым льняным платком.

- Здравствуй, Рихард,- поздоровалась она на правах старой знакомой.

- Здравствуй, Мария,- кивнул Дик, разглядывая девушку. Невысокая, ладная, с огненными косами. И зачем такая пошла в шлюхи? Неужто замуж никто не взял? Ричард задавался этим вопросом при каждой встрече с ней, но спросить прямо было как-то неудобно. Не его это дело, в конце концов. Да и поправить ничего он не смог бы.

- Лекаря искал? Так напрасно. У него дел теперь!..- Мария устало махнула рукой в сторону шагающей за околицу похоронной команды. На крытых носилках тащили они очередного почившего. Дик с трудом оторвал взгляд от этого грустного, и вместе с тем до ужаса будничного зрелища.

- Я это понял,- неловко ответил он, переминаясь с ноги на ногу. Всякий раз рядом с этой женщиной его охватывало странное нервное напряжение, не имеющее ничего общего с плотским желанием. Вот и сейчас сердце в груди неровно и тревожно забилось.- А ты чего не уехала? Война ж закончилась.

- Да куда ж мне ехать,- невесело усмехнулась Мария.- У меня бабка рядом живет, вон за той рощицей.

- Так там же никого нет,- удивился Ричард. Он знал эти места, как свои пять пальцев. За время вынужденного простоя всю округу исходил, от тоски и по делу. За рощей начинались поля, повытоптанные их и вражеской кавалерией. Ни деревушки, ни поселения там не было.

- Так она в роще живет,- пояснила Мария.- В сторожке на опушке. Она у меня не простая, бабушка,- ведунья. К ней до войны со всей округи съезжались, посоветоваться, или полечиться. Роды принимала у баб здешних. Теперь уж пусто тут стало, сам видишь. Только я одна ее и навещаю. А хочешь - вместе пойдем. Она тебя посмотрит, поможет.

- Да разве это удобно?- замялся Ричард. Не то чтобы он не доверял знахаркам, у него в Надоре тоже такие были, но идти почему-то было боязно. Словно опасался он, что старуха зорким глазом приметит в нем другую рану, глубокую, сердечную, не поддающуюся травам и притираниям, и только разбередит ее пустыми разговорами.

- А почему нет?- удивилась маркитантка.

- Да мне даже отблагодарить нечем.

- Вот глупости!- сердито воскликнула Мария, решительно и цепко хватая его за локоть.- Али не знаешь, что ведунья безо всякой корысти людям помогать должна? Поблагодаришь от сердца, да и будет. Что ты такой робкий?

Дик покраснел.

- Ладно,- проворчал он,- пойдем, глянем на твою бабку.

- Не веришь ты,- грустно и чуть мечтательно сказала Мария, когда они вышли из деревни за околицу.- Очерствел душой, отчаялся. В чудо надо верить, тогда оно и случится.

Дик ощутимо вздрогнул и зло бросил в сердцах:

- Да что ты о моем чуде знаешь?! Неужто надеешься еще сама, что господин богатый в законные жены возьмет?

Мария вырвала руку и посмотрела на него блестящими больными глазами. Дику стало стыдно и гадко на душе.

- Прости меня,- тихо и тоскливо сказал он.- Прости меня, Мария. Это все рана. Измучился я,- Ричард с усилием провел рукой по лицу, словно в попытке стереть липкую паутину терзаний вместе с тонкой сетью едва наметившихся ранних морщин.

- Не та рана тебя мучит,- проницательно заметила маркитантка.- Давно любопытство берет, кому это ты так верность хранишь?

- Не твоя это тайна, Мария,- грустно пробормотал Ричард.- Да и не моя тоже.

- Она тебя не любит?- женщина вновь взяла его под локоть, глянула с жалостью.

- Я не знаю,- честно ответил Ричард. Любит ли его Рокэ? Вспоминает ли?- Да и что об этом думать? Все уже в прошлом. Мы больше не увидимся.

- Она замужем?- понимающе спросила Мария.

Да, замужем. За Талигом. Некстати вспомнилось, что Рокэ женат, что уж год, как у него родился первенец. И уже два, как они не виделись. Вряд ли жена - серьезная помеха их счастью. Рокэ не из тех, кого волнует чужое мнение. За него другие волнуются, целый выводок нянек и дуэний для великовозрастного повесы. Эти съедят с потрохами, что друзья, что родичи. Да и сам Ричард стал умнее, понял, что запретное чувство сделает Рокэ уязвимым. А если нет чувства, так зачем пытаться? Только сердце все равно ныло, да по ночам терзала мысль, что все могло быть иначе, если бы... Да, если бы.

- Причем здесь брак?- ответил Ричард, когда пауза стала ощутимо затягиваться.- Я слово дал, и не будем об этом, ладно?

Они вошли в рощу. Она была не очень густая. Среди темных елей серебрились изящные осинки, роняющие свой пожелтевший убор в увядшую траву. Пахло гарью, хвоей и прелыми листьями. Меж деревьев змеилась единственная тоненькая тропка. Где-то в зарослях плакала кукушка. Ричард хотел было спросить у птицы, сколько ему осталось жить, но потом решил не рисковать. А вдруг мало? А вдруг сбудется? Со всеми своими чудесами Дик сделался очень суеверным.

- Мария, я все хотел тебя спросить...- раз уж пошли разговоры за откровенность, почему бы и нет?- А как ты оказалась на службе у Талига?

- А это уж не твоя тайна, Рихард,- ответила женщина.- Не обижайся, не думай, что я это из вредности говорю. Просто некоторых вещей и впрямь лучше не знать.

Дик понятливо кивнул. Тайная служба была таким делом, о котором лучше не говорить вслух, особенно вблизи военного лагеря. Да и не от хорошей жизни такую работу выполняют.

Идти от первых деревьев до дома ведуньи оказалось недолго, минут десять. У корней уже сгустились синие сумерки, когда они вышли на опушку. Дик с тревогой подумал, как они будут добираться обратно. Ночью, пожалуй, недолго напороться на талигойский разъезд, а то и свои, то есть, дриксы, не признают.

Избушка была маленькая, аккуратненькая, обнесенная редким плетнем. Справа, под скатом крыши, была поленница, слева виднелись заросшие травой грядки. Ни кур, ни коз, ни прочего хозяйства. Как же она живет одна, без всякой помощи?..

Мария легко взбежала на ушедшее в землю до первой ступени крылечко, и решительно постучала в крепкую дубовую дверь.

- Бабуленька! Бабуленька!- громко позвала она, от нетерпения притоптывая на месте.- Это я, Мария!

- Иду, иду,- раздался приглушённо скрипучий старушечий голос. Послышались шаркающие шаги и постукивание об пол. Видимо, старуха опиралась на палку. Так и есть. Дверь распахнулась, и Ричард увидел сгорбленную, суровую на вид старуху с необыкновенно молодыми, ясно блестящими глазами.

- Ну, егоза, чего пришла?- недружелюбно спросила она Марию. Та смущённо потупилась и ответила:

- Да вот, бабушка, гостинцев тебе принесла. Примешь ли?

Старуха вперилась в Дика своим острым взглядом. Ему стало неуютно, и снова пришла в голову мысль, что зря он сюда пришёл.

- Ладно уж, заходи, егоза,- наконец, разрешила она.- И ты, тан, тоже заходи.

Ричард удивленно посмотрел старухе в сгорбленную спину и вошёл в дом.

Комнатка была небольшая и единственная. Лоскутная занавеска отгораживала спальный угол. Вдоль стен стояли широкие, добротные лавки, напротив кирпичной печи – широкий стол. Под потолком сушились пучки всевозможных кореньев и трав, на печке стояли в ряд разные горшки. В избе было тепло, и Дик с наслаждением вдохнул запах свежего хлеба вперемешку с терпким травяным духом.

- Что встал, как пень, посреди дороги?- старуха подобрала с лавки цветастую шаль и накинула её себе на плечи. Мария поставила свою корзинку на стол и принялась развязывать платок.- Сядь на лавку!

Ричард послушно сел и подобрал ноги, чтобы никому не мешать.

- Вот, бабушка, яблочки осенние, и козьего сыра кусок,- ласково сказала Мария, словно пытаясь задобрить вздорную старуху.

- Яблочки – это хорошо,- проворчала она.- Да только ты мне зубы не заговаривай. Зачем его привела?

- А то сама не видишь?- внезапно озлилась Мария.- Помощь ему нужна. Ну, так и помоги, сделай доброе дело.

- Дело, дело…- проворчала старуха.- Натворил ты дел, ничего не скажешь! Семью загубил, с богами поссорился. Против судьбы идти хочешь, да только ни у кого ещё не выходило, против судьбы-то. Ну и мучайся теперь, заслужил. Оба заслужили.

Дик чувствовал, как щёки его горят под пристальным взглядом старой ведьмы.

- И что мне делать?- неуверенно спросил он.

- Вернуться на свой путь у тебя уже не выйдет,- ответила старуха.- Но и с дороги не своротить. Кабы сам ты дорогу торную обрушил, был бы ещё путь назад, а раз уж король руку приложил, значит, так тому и быть. Придётся тебе, тан, и впредь по бездорожью тащиться, всю жизнь, и ещё после жизни. Сам знаешь, что смертью дорога не кончается. За это ему спасибо скажешь.

- Кому?- похолодел Дик. Он хорошо помнил, слишком хорошо, что такое это посмертное бездорожье, когда бредёшь по камням, то вверх, то вниз, и вдруг вырастет перед тобой стена, или пропасть, как на месте обрушившегося Надора. Жуть и безнадёга такая берёт, и холод на сердце. Но самое страшное – знание, что никто тебя не спасёт, что никуда и никогда ты отсюда уже не денешься, так и будешь брести всё дальше и дальше. И даже смерти не будет, потому что вот она – смерть.

- Полюбовнику своему, кому ж ещё,- проворчала старуха. Дик вскинул на неё враз потемневшие глаза, краска вновь бросилась ему в лицо.- Тоже дурак, даром, что король. Сколько людей положили ваши упрямство и гордыня! А ведь боги вам такой шанс дали!.. Да, что говорить, проворонили вы его.

- Он здесь не причём,- тихо, но твёрдо проговорил Ричард, вперив взгляд в деревянный пол.- Я один виноват. Я его предал.

- Да кто ж спорит, виноват,- охотно подтвердила ведьма.- Ты его предал, а он – тебя. Вот и сказочке конец. Эх, дурни! Боги вам такую любовь дали, чтоб вы вражде кровавой конец положили!.. Да, а ты думал, искушение это? Думал, срамное, греховное? Ан нет. Любовь она любовь и есть. И не вам её отталкивать. И, уж тем более, не друзьям добрым. Вы только вместе сильные, даже если далеко друг от друга. Быть вместе не значит в одной постели ночевать. Надо внутри едиными быть. Да только вам гордыня не даёт, а другие этим пользуются. Посмотри в зеркало на себя, тан. Глаза у тебя совсем бедовые, и сам ты бедовый.

Дик виновато понурил голову и невесело усмехнулся. Так и есть, бедовый. Хорошее слово нашла ведьма. Но на душе от её неласковой речи как-то полегчало. Словно осыпались разом висящие мёртвым грузом на сердце сомнения, неловкость, стыд и страх. Только как теперь поступить, куда идти, если впереди – бездорожье?

- Что мне теперь делать?- повторил Ричард.- Я его уже оставил. Это хорошо, не возьму с собой.

- Это ты брось!- грозно сказала старуха.- Никому ты лучше не сделаешь. Али не слушал меня совсем? Нет, как обычно, слушал, да не слышал. Вдвоём кашу заварили, вдвоём вам её и расхлёбывать. Дорога-то у вас общая. А если бросишь его, так страданий его не уменьшишь, даже наоборот. Никто не выживет с пустотой на сердце. А теперь ступай прочь.

- Куда?- удивился Ричард.

- Куда-куда… К нему, конечно,- буркнула старуха, отворачиваясь.- На тебе лица нет. На нём тоже.

- Это всё рана,- безнадёжно ответил Дик. Он уже понял, что ему не удастся переспорить ведьму, хотя бы потому, что она была права.

- Вот пусть он тебе раны и залечивает,- отрезала старуха.- Мария, проводи его.

Женщина покорно кивнула.

- Иди сюда Рихард,- тихо позвала она из-за печки.

- Ладно,- пробормотал он, всё ещё ошеломлённый словами старухи.- Спасибо вам.

- Иди, иди,- недружелюбно буркнула ведьма.- Не за что меня благодарить.

За печкой оказалась ещё одна дверь, тоже дубовая, поменьше парадной. Мария сняла к крюка на стене лампу и отворила её. Ричард вздрогнул от удивления - за дверью оказался не лес, а тёмный каменный коридор.

- Что это?- поражённо спросил он.

- Пошли, не бойся,- поторопила его Мария. Ричард покорно переступал порог. Дверь за ними захлопнулась. Они двинулись вперёд при свете лампы.

- Куда мы идём?- пол коридора пошёл под уклон.

- К королю,- коротко ответила Мария, и вдруг лукаво сверкнула на него глазами.- Вот уж не думала, что это он тебе покоя не даёт! Ему бы, пожалуй, и я верность сохраняла.

- Замолчи!- грубо буркнул Дик, заливаясь краской.

- Почему?- удивилась женщина.- Чего ты стыдишься?

- Ничего,- Ричард отвёл глаза.

- Вот и правильно,- ласково улыбнулась Мария.- Смирись. Это - судьба.

Ричард фыркнул. Да, судьба! Осталось лишь убедить в этом все заинтересованные лица. Пустяки! Вот оно - бездорожье.

Сколько они шли, Дикон не смог точно сказать. Может несколько минут, или целый час. Но в конце их встретил тупик. Внезапно коридор залил яркий свет так, что Ричард увидел каждый камень в стене.

- Пора прощаться,- мягко сказала Мария. Ричард резко обернулся. Вместо маркитантки за ним стояла огненная женщина с кошачьей головой.

- Ты - фульга!- потрясённо вскрикнул он. Женщина-кошка расхохоталась в ответ. Ослепительно полыхнуло пламя. Дик поспешил зажмуриться, а когда перед глазами перестали плясать золотые круги, он понял, что остался один. Стена перед ним превратилась в открытый проём, полускрытый тёмными бархатными занавесями. Дик сделал шаг и осторожно отодвинул одну из них.

Это была небольшая комната, похожая на чей-то кабинет. Да, это он и был. За столом у занавешенного окна сидел черноволосый мужчина. Он что-то писал, часто окуная перо в чернильницу. Сердце Дика бешено заколотилось в горле, от волнения на него напало оцепенение. В этот миг мужчина обернулся и встретился с ним взглядом. На его тонких губах замерло удивлённое:

- Окделл...


***

Никто никогда не мог отказать регенту Талига в самообладании. Алва взял себя в руки мгновенно, встал и быстро подошёл к Дику.

- Что вы здесь делаете, Окделл?- прошептал-прошипел он.- Совсем разума лишились?!

Признаться, увидев Ворона так внезапно, Дик оказался близок к этому. Вот она – его судьба. По губам Ричарда поползла злая, горькая усмешка.

- Простите, господин регент, я тотчас ухожу,- сказал он ровно. А сам всё смотрел и смотрел, про запас, не в силах оторвать глаз. С горечью на сердце заметил, что Алва постарел. Складки у бледных губ обозначились глубже, в уголках глаз скопились тоненькие морщинки, а меж бровей залегла уже навсегда хмурая бороздка. Алва тоже смотрел на него, пристально, не отрываясь. Молчал. Дик тихонько вздохнул и повернулся уйти. Алва стремительно схватил его за локоть.

- Подожди,- быстро проговорил он, разворачивая Ричарда к себе.- Тебя кто-то сюда послал? Зачем?

Ричард удивлённо посмотрел на него. Регент кого-то ждал?

- Я сам пришёл,- ответил он, мягко отнимая руку.- Почти сам,- поправился тут же.

- Опять ваша магия?- устало вздохнул Ворон, и вдруг засмеялся.

- Что?- не понял Ричард. Ворон крепко сжал его плечи. Дик охнул от боли.

- Вы ранены,- Рокэ уже гораздо бережнее положил холодную узкую ладонь на его пылающую, пульсирующую болью руку.- В таком случае, можете остаться.

Кажется, Алва, наконец, нашёл подходящий повод, чтобы позволить себе смириться с его присутствием. Он отступил прочь и принялся собирать со стола бумаги. Дик наблюдал за его неспешными, чёткими движениями. Казалось, Алва специально тянет время, чтобы не смотреть на него. Мимолётно глянув в вычурное гайифское зеркало, Ричард замер и потупился со стыда. Лицо серое, небритое, в грязевых разводах; глаза тёмные, блестящие, как у безумца; стриженые волосы всклокочены. Мертвец, восставший из гроба. Да так примерно оно и было.

- Раздевайся, ты мокрый насквозь,- Рокэ, наконец, запер ящик стола и бросил ключ в карман.- Замёрз? Есть хочешь?

- Угу,- Дик сбросил прямо на пол мокрый плащ, сдёрнул перчатки, отстегнул шпагу. Рокэ принял её и положил на стол.

- Не знал, что здесь есть потайной ход,- Ворон отодвинул занавесь и заглянул в дыру. На него повеяло холодом и сыростью.- Куда он ведёт?

Дик неопределённо пожал плечами, выпутываясь из разбухшей, задубевшей портупеи.

- Я пришёл из леса. Наш полк стоит у рощи за городом. Но ручаться не могу – меня привела фульга.

- Ясно,- Рокэ задумчиво потёр подбородок, провёл ладонями по лицу, будто силясь принять какое-то решение.- Спрячься пока.

Алва подтолкнул Дика к тайной двери вместе со всем его имуществом и плотно задёрнул занавеси. Ричард недоуменно уставился на плотный пыльный бархат и заметил вдруг небольшую дырочку, как раз на уровне глаз. Сощурившись, он увидел, как Рокэ дёргает за шнур.

Тот час за дверью раздались приглушённые шаги.

- Монсеньор?- в кабинет вошёл адъютант. Дику было плохо его видно, только край чёрной формы, и он бесшумно сделал маленький шажок вправо, чтобы изменить угол обзора.

- Я хочу привести себя в порядок. Распорядитесь принести всё необходимое,- приказал Алва.- Да, и пусть подадут ужин.

- Что желаете на ужин?- деловито уточнил адъютант. Было в нём что-то знакомое, только Дикон никак не мог понять, что.

- На твой выбор. И вина.

Адъютант откровенно просиял.

- Составить вам компанию, монсеньор?

- Нет. Идите спать, Герард,- лицо Алвы было непроницаемо, зато Дик за своей занавеской вскипел от ярости. Руки сами сжались в кулаки, и плевать, что правая отозвалась немилосердной болью. Сынок Арамоны. Как он смеет так смотреть на Алву? Почему Ворон это терпит? Почему позволяет? Ему же никогда не нравились преданные щенки. А здесь, стало быть, сгодился простыни греть! Неужели сам привёл его к Алве? Как же давно это было, в другой жизни… Сам себе яму вырыл!

Ричард с трудом удержался, чтобы не выйти из своего укрытия, и не вырвать ему глотку. Хо-р-р-оший мальчик, правильный, наивный. На физиономии все мысли крупными буквами. В двадцать пять, как в семнадцать. Что Алва в нём нашёл?!

Арамона растеряно оглядел комнату, будто в надежде увидеть причину внезапной регентской холодности. И нашёл. Ричард прикусил с досады ребро ладони. На столе лежала его шпага. Арамона, знавший оружие монсеньора, как своё собственное, сразу понял, что она чужая.

- Вы не один?- пробормотал он упавшим голосом.

- Идите спать, Герард,- Алва ничуть не изменился в лице.- И не забудьте о моём распоряжении.

- Да, монсеньор. Я всё сделаю, монсеньор,- пробормотал он, но мысли его явно были далеки от таких низменных вещей, как приказы. Дика захлестнула волна тёмного, самодовольного злорадства.

Следующий час он был вынужден провести за занавеской, в ожидании, пока слуги исполняют приказания регента. За это время Ричард успел кучу всего передумать и перегореть. Неожиданно он пришёл к заключению, что злится так на Герарда потому, что видит в нём отражение самого себя – такого, каким он мог бы стать, не выгони его Алва восемь лет назад. Этот человек ему совсем не нравился, и в то же время вызывал какую-то мучительную зависть. Заставлял вспоминать о потерянной невинности. И утраченной возможности.

Дику надоело стоять, и он тихо сполз по стенке, устроившись на полу. Из хода сквозило, и он завернулся в свой мокрый плащ. Сквозь полу прикрытые веки Дикон в щёлку наблюдал за вознёй слуг. Он уже начал задрёмывать, когда Алва, наконец, раздвинул занавеси, впуская его в кабинет.

- Вы собрались заночевать прямо здесь?- спросил он в своей обычной манере.

- Я устал,- Ричард с трудом поднялся. Голова его кружилась от сонной одури, глотку раздирал зевок. Дику с трудом удалось его подавить.

- Это от холода,- Рокэ стянул с его плеч мокрый плащ и повесил его сушиться у камина.- Простите, что заставил вас ждать. Сами понимаете, вы пришли весьма неожиданно. Почему бы вам не принять ванну. Вода, правда, почти остыла…- он скрылся в другой комнате.

- Да, конечно,- Ричард сбросил, наконец, изгвазданный мундир и одной рукой стянул рубашку. Это было неудобно, но он справился. Краем глаза он увидел, как на пол рядом с большим деревянном ушатом,- ванной по-дриксенски, да и по-надорски тоже,- опустилась белая простыня, а следом ощутил совсем рядом чужое тепло. Алва подошёл так близко, что его дыхание шевелило крохотные волоски у Дика на шее. Он так и замер с рубашкой в руках, не в силах заставить себя пошевелиться.

Алва молча разглядывал его спину, будто хотел запомнить появившиеся на ней новые отметины. Дик исхудал с их последней встречи, и напоминал оголодавшего большого волка. Рокэ не удержался и обнял его за талию, крепко прижимая к себе и вжимаясь сам, приник губами к выступающему позвонку в основании шеи. Дик мелко задрожал, по телу его разлилась пьянящая истома, ноги стали ватными. Рокэ уткнулся лбом ему в спину. Ричард сжал его руки и закрыл глаза.

Они простояли так, не шевелясь, несколько минут. Наконец, Рокэ неохотно отпустил Дика. Тот судорожно вздохнул, словно выныривая из-под воды.

- Иди, мойся,- Алва слегка подтолкнул его к импровизированной ванне.- Вода уже остыла.

Дик потрогал воду. Она была ещё теплая для руки, но для купания и впрямь холодновата. Но, по сравнению с ледяными речками Дриксен, это были горячие источники Алвасете. Скинув с себя остатки одежды, он блаженно растянулся в прохладной воде и закрыл глаза.

Ворон поставил возле ушата табурет, на полу что-то зазвенело. Дик приоткрыл глаза и недоумённо на него посмотрел. В руке у Ворона был кинжал.

- Что вы собираетесь делать?- спросил Дик.

- Заняться вашей раной, конечно,- ответил Рокэ. Дик покосился на своё плечо. Повязка была грязной и присохла к ране, кожа вокруг покраснела и слегка припухла.- Потерпите, сейчас будет больно.

Ричард кивнул и закрыл глаза. Рука его сама сжалась на деревянном бортике. Было больно, тревожно и даже немного страшно, и остро чувствовались пальцы Рокэ, осторожные и обжигающе холодные.

Ворон срезал грязный льняной бинт и рывком сорвал его с раны. Пальцы Дика сжались до белых костяшек. По руке что-то потекло. В нос ударил отвратительный запах запущенной раны. Рокэ грязно выругался. Дик трусливо отвернулся и ещё крепче зажмурил глаза. Ему совсем не хотелось видеть то, что стало с его рукой.

- Высшие силы очень любят вас, Ричард,- наконец, резюмировал Алва. Пальцы его осторожно ощупывали кожу вокруг вскрывшейся раны.

- Почему?- проскрипел Дик сдавленным от боли голосом.

- Вряд ли у вас в полку нашелся бы лекарь, способный вылечить такую рану,- что-то снова стеклянно звякнуло, по комнате поплыл запах касеры.- Вы бы остались без руки.

Дика передёрнуло от короткой вспышки ужаса. Он часто думал об этом, боялся, и потому всё оттягивал миг похода к лекарю. Остаться калекой в двадцать пять, когда служба составляет всю его жизнь,- что может быть страшнее? У него даже дома-то нет. Где он будет жить? Что он будет делать? Пожалуй, если так случится, лучше пустить себе пулю в лоб.

- Вы сможете помочь?- над ухом раздался треск разрываемой ткани.

- Я сделаю всё, что смогу,- к губам поднесли что-то холодное и твёрдое. Край фляги.- Пейте сейчас. У меня нет снотворного, вам будет очень больно.

Ричард сделал глоток. Горло обожгла касера, в пустом желудке будто взорвался маленький снаряд. Он пил и пил, пока Алва не убрал флягу, и под веками не замелькали радужные круги. Боль не исчезла, но теперь все происходящее воспринималось, как будто со стороны.

Рокэ вскрыл и прочистил его рану. По руке потекла чистая кровь, и он залил рану касерой. Ричард с трудом удержался, чтобы не вырваться и не сбежать прочь от дикой боли. На лбу его давно выступила испарина, по вискам потекли капли пота, губы были судорожно закушены.

- Потерпите, самое страшное уже позади,- Рокэ промокнул рану чистым бинтом и принялся шить. Дик, наконец, осмелился открыть глаза.

- Стащили из корзины своей жены?- усмехнулся он. Нитка была шёлковая, такими когда-то вышивали его сёстры.

- Всегда держу про запас для подобных случаев,- Рокэ ловко затянул узелок и перерезал нитку.- Да будет вам известно, мориски ещё в древности использовали шёлк для перевязки ран. Он лучше, чем лён.

Дик устало откинул голову на деревянный бортик. Вода совсем остыла, но это было не важно. Перед глазами всё плыло от касеры, пережитой боли и облегчения, что она закончилась. Ну, почти. Плечо ещё жгло, но боль утихала с каждым мгновением.

Рокэ намочил остатки разорванной простыни и провел по его лицу, стирая грязь и испарину. Потом его рука скользнула ниже, на грудь и живот, и Дику стало совсем хорошо от его неторопливых, размеренных прикосновений. Рокэ взял его за плечо и заставил сесть. Другая его рука легла на спину. Дик не выдержал и довольно заурчал, поводя лопатками. Алва усмехнулся и коснулся губами его плеча.

- Вылезай,- велел он, окунув его с головой напоследок.- Простудишься.

Дик нехотя и с трудом поднялся, опираясь на его руку. Сам бы он сейчас не сделал и шага. Рокэ позволил ему опереться о стену, пока помогал вытереться. Наконец, пошатываясь, и опасно кренясь, Ричард кое-как добрался до спальни. Его окатила волна тепла. В комнате было хорошо протоплено, в камине бодро плясал огонь. Кровать была застелена для сна, и угол одеяла гостеприимно откинут. Ричард со стоном повалился на постель. Рокэ стянул с него мокрую простыню и укрыл одеялом.

- Я принесу ужин,- донёсся до Ричарда его голос. Дик чувствовал себя бродягой, пригревшимся у чужого щедрого очага. Было хорошо и уютно, под веками неторопливо кружились спирали и взрывались звёзды. Не хотелось ни есть, ни спать, ни думать, только лежать вот так. И хорошо, если бы Рокэ лёг рядом.

- Вы собираетесь кормить меня с ложки?- поинтересовался он, выплывая из своей сладкой дрёмы.

- Полагаю, сами вы её держать не в состоянии,- в тон ему ответил Рокэ, возвращаясь в спальню. В руках у него был поднос. На подносе – мясо и бутылка вина.- Давай, приподнимись.

Рокэ поставил поднос на маленький прикроватный столик и помог Дику сесть.

- Ты правда собираешься кормить меня сам?- Дик скептически посмотрел на нож в его руке.

- Правда. И давай прекратим этот танец между «вы» и «ты». Это нелепо.

Дик замер. Иногда он просто не мог заставить себя сказать Ворону «ты». Порой это казалось... неуместным, и слишком личным, почти интимным, переходящим все чётко очерченные между ними границы, те, давние остатки отношений между эром и оруженосцем, между преступником и судьёй, и, наконец, между регентом и солдатом. Предложение Рокэ было, как... признание, что-ли. И окончательное прощение. Оно уничтожало возможность прикрыться чинами и сословиями, сослаться на протоколы и уставы, оставляя просто двух людей. Дик почувствовал себя как никогда обнажённым.

Его давно уже, с самого раннего детства, никто не кормил с рук, да и сам Ворон вряд ли часто о ком-то заботился. Разве что… внутри снова вспыхнула ревнивая ярость вперемешку с пьяной обидой, и Рокэ это заметил.

- В чём дело, Дикон?- вежливо спросил он.- Кость попалась?

- Да, кость...- медленно ответил Ричард.- Почти. Знаешь, хотел тебя спросить об одном человеке...

- Так спрашивай,- подбодрил его Рокэ, разливая по бокалам вино.

- Арамона,- так же медленно продолжил Дик.- Зачем он тебе?

- Регенту положен адъютант,- всё тем же ровным, вежливым тоном ответил Рокэ. Но видно было, что затронутая тема ему неприятна.

- Почему из сотен вариантов именно он?- в голос Дика, как он ни старался сдержаться, всё же просочилась едкая ярость.

- Потому что,- отрезал Рокэ.- Я привык к нему, и хватит об этом.

- Вот как,- Ричард опустил глаза и поставил бокал на столик.- В таком случае прости, что помешал. Кажется, твой адъютант был расстроен.

Рокэ выслушал эту фразу с каменным лицом, а затем ответил очень ровно, словно успокаивая дикое кусачее животное:

- Ричард, мне порой очень трудно тебя понять. Не думал, что тебя заденут мои измены, но…

- Мне абсолютно наплевать на твои измены,- жёстко ответил Ричард, и это была абсолютная правда.- Я только хочу понять, почему из сотен тысяч белобрысых юнцов ты выбрал в любовники именно его? Любого другого… я бы стерпел, слова не сказал. Но он…

- Потому же, почему ты на него злишься, Дикон,- довольно-таки иронично ответил Рокэ.- Но если ты думаешь, что он занял твоё место, то ты ошибаешься.

- Неужели?- ядовито выплюнул Ричард.

- Да. Тебе никогда не подходила роль комнатной собачки. Разве нет? И потом, я бы всё равно тебя отпустил, рано или поздно. Пойми, Ричард. Ты обязан был стать собой, а не моей тенью. Я только жалею, что это получилось таким… способом,- Рокэ коснулся его плеча, легонько провёл кончиками пальцев по свежей повязке, и вдруг криво улыбнулся.- Но результатом я всё-таки доволен.

-А я - нет,- тихо ответил Ричард, чувствуя, как помимо воли затухают внутри нелепая ревность и злоба. Рокэ, как всегда, был прав. Это должно было случиться. Но... всё могло быть иначе. Ричард представил себе жизнь, в которой не было бы ни мук выбора, ни страха, ни боли, ни обид, ни предательств, ни смерти. Всего того, что сделало его тем, кто он есть сейчас. Каким бы он мог стать? Было ли всё напрасно? Или нет? Иногда боль действительно необходима. Хотя бы, чтобы потом, отдышавшись, идти дальше. Но, пожалуй, для сегодняшнего вечера это был слишком сложный вопрос.

***

- Ты наелся?- Рокэ снова наполнил их бокалы.

- Да,- Ричард машинально повертел в руках свой, и поставил на столик.- С меня, пожалуй, хватит.

- Как скажешь,- Алва залпом выпил свой, и поставил рядом с бокалом Ричарда.- Тогда... спать?

Дик невольно усмехнулся. В голосе Ворона звучали легкие, едва заметные, нотки разочарования. Конечно, Алва бы употребил эту ночь в куда большей пользой. Будь Ричард здоров, он и сам бы не отказался. Но проспать так неожиданно и щедро дарованную ночь было бы непозволительным расточительством.

- Нет,- ответил он, зевая,- это глупо.

- Тогда что?- Алва задул свечи в канделябре и разделся. Теперь спальню освещал только уютно горящий камин.

- Поговорим?- предложил Дик, пододвигаясь и приглашающе откидывая здоровую руку. Рокэ, наконец, залез под одеяло и послушно положил голову ему на плечо.

- Обычно наши разговоры приводят к ссорам,- заметил Алва, принимаясь лениво поглаживать Дика по тёплому впалому животу.

- Мне уже давно не семнадцать,- с невесёлой усмешкой ответил тот.- Слышал много чего похуже твоих язвительных замечаний.

- В таком случае можно попробовать,- Ворон вернул ему усмешку.- О чём ты хочешь поговорить?

- Не знаю,- дернул плечом Ричард. О чём разговаривают регенты и бывшие преступники? О чём говорят любовники?- Хочешь услышать подробный отчёт о моей службе?

- Не хочу,- поразмыслив, ответил Рокэ.- Лучше расскажи, что у тебя там произошла за история с девицей Ноймаринен? Рудольф не знал, смеяться ему, или плакать.

- Почему плакать?- не понял Ричард.- Всё же обошлось. Или нет?

- Наш уважаемый герцог не переставал удивляться, как прихотлива судьба,- тихонько рассмеялся в ответ Ворон.

Последнее слово невольно кольнуло Дика. Он вспомнил вдруг фразу, случайно оброненную Алвой два года назад, в ночь их последнего свидания.

- Скажи... Рокэ,- называть Ворона по имени было непривычно.- Помнишь, как-то ты спросил меня, верю ли я в судьбу?

- Не помню,- ответил Алва.- Когда это было?

- В Кэналлоа,- Дик обнаружил, что слегка разочарован. На миг ему показалось, что Рокэ знал тогда, о чём говорил. Но, похоже, это была просто случайность.

- А...- Ворон слегка нахмурился. Его пальцы под одеялом принялись вычерчивать на животе Дика замысловатые узоры. Тот вздрогнул и слегка поёжился от щекотки.- Просто... тебе никогда не казалось странным, что кто-то или что-то раз за разом заставляет нас встречаться, да ещё такими экстравагантным способом?

- Любому это показалось бы странным,- осторожно ответил Дикон. Похоже, он всё-таки не ошибся, и Алва действительно думал в ту ночь об этом. О них.

- Может, мы слишком привыкли к этим чудесам, и не замечаем очевидного?- продолжил Рокэ.- Чего они от нас хотят?

- Не знаю,- солгал Ричард. Он вдруг остро вспомнил Бездорожье с его холодом, одиночеством и всепоглощающим чувством безнадёжности, и понял, что, несмотря на все уговоры и заверения, несмотря даже на мистическую "судьбу", никогда не осмелится протащить через это его. Судьбу можно обмануть, они ведь неоднократно это делали. Почему бы не попытаться и на этот раз? Это так просто, когда против весь мир.

- Я тоже... не знаю,- медленно ответил Алва.- Так что там с девицей Ноймаринен?

Ричард обрадовался смене темы.

- Ничего особенного. Она помогла мне, а я помог ей.

- Как она тебе показалась?- с внезапным любопытством спросил Рокэ.

- Берто бы очень повезло,- ответил Дик, тщательно подбирая слова. Он мог бы многое сказать о Гизеле Ноймаринен, и своих мыслях о ней, но едва ли это было уместно в постели любовника.

- Да, пожалуй. Не знаю. Никогда не разбирался в женщинах,- Рокэ устало махнул рукой.- Это она тебе рассказала про Берто?

- Она,- кивнул Ричард, запуская пальцы в смоляные волосы. Алва довольно поёжился, поудобнее устраиваясь у него на плече.- Герцогиня, казалось, была опечалена гибелью жениха.

- Не удивительно. Они знали друг друга с детства. Теперь Рудольф вынужден спешно искать ей новую партию.

- Уверен, с этим проблем не будет,- сдержанно ответил Дик.

- Как сказать,- туманно ответил Алва.- Не хотелось бы отдавать её на сторону.

Ричард почувствовал, как несказанные слова распирают его глотку. Если бы Алва знал, что одна только мысль об этом приводит Дика в тихую ярость, интересно что бы он сказал? И сделал? Отдал бы в жёны мятежнику родственницу короля? Или, напротив, поспешил поспособствовать её браку с кем угодно?

Но, похоже, Ворон понял его без слов.

- Ты хочешь её?- прямо спросил он. Ричард опешил.

- А если я скажу да?- наконец, осторожно ответил он.

- Это можно устроить,- медленно ответил Рокэ.- Пожалуй, можно.

Похоже, Алва был в таком состоянии, что, как в древней надорской сказке, готов был пообещать любовнику весь мир и коньки в придачу. Дик даже не сразу понял, что Ворон говорит серьёзно. А, поняв, рассмеялся.

- Ты спятил!

- Это не новость,- Алва лениво потянулся всем телом, и снова принялся неторопливо ласкать любовника.- Но, если ты хочешь, всё как-нибудь устроится.

- Как?!- Ричард стряхнул Ворона с себя, чтобы посмотреть ему в глаза. Отдать за ссыльного преступника одну из лучших невест Талига?.. Да старик Ноймаринен скорее поссорится с Рокэ!

- Как-нибудь,- упрямо повторил Ворон.- И, раз уж мы всё равно не собираемся спать...

Дик обнаружил себя мягко опрокинутым на подушки. Похоже, тема для Ворона была исчерпана, и он был готов, как всегда, в лучшей своей манере, оставить бывшего оруженосца без ответов на вопросы. Хотя, Ричард подозревал, что этих самых ответов нет пока и у самого Алвы, просто тот не хочет в этом признаваться. С высоты своих двадцати пяти лет Дик считал это глупым: в конце-концов даже регент Талига не всемогущ. Впрочем, ясно было одно: способ прекратить беседу Алва и впрямь выбрал удачный.


***

- И сколько ты хранил мне верность на этот раз?- полюбопытствовал Рокэ. Ричард недовольно заворчал и попытался снова его поцеловать, но Ворон был настойчив.- Ладно, можешь не отвечать. Сам знаю, что не долго. Диего мне всё рассказал.

- Ну и что?- буркнул Дик, запуская здоровую руку Рокэ в волосы.

- Просто размышляю, кто из моих родичей на очереди?- Алва склонился и прикусил нежную кожу у него на шее.

- За кого ты меня принимаешь?- возмутился Дик.- Это было всего один раз! И, в конце концов, я же не спрашиваю тебя, сколько раз ты спал с Арамоной!

- Не дуйся, это глупо,- невозмутимо ответил Ворон, отрываясь от его шеи.

- Тогда к чему все эти… ооох… расспросы?- Дик откинул голову на подушки, подставляясь под поцелуи.

- Ну, это было весьма неожиданно. Ты и Диего,- Рокэ задумчиво посмотрел на Дика.

- Для меня тоже,- хмыкнул Ричард. Томное настроение как-то разом улетучилось. Признаться, это было одно из тех событий, о которых Дик так не любил вспоминать. Если попытаться их как-то систематизировать, то ночь с Салиной стояла где-то в первой пятёрке между месяцами в Багерлее и судом над Алвой. В ней не было ничего романтического. Более того, именно тогда Ричард окончательно понял весь ужас и полную безнадёжность своего положения. Радовало только одно: через несколько дней он уехал, и не был на родине два года.- И многим он успел… рассказать?

- Не думаю,- легко ответил Алва, пытаясь кончиками пальцев разгладить морщинку, залёгшую между бровями любовника.- Кажется, Диего решил сделать мне сюрприз.

- И что же?- Ричард убрал его руку со своего лица. Взгляд его сделался чрезвычайно сосредоточенным и мрачным.

- И ничего,- повёл плечами Алва, оставляя попытки его поцеловать.- Я сообщил дражайшему родичу, что ценю его заботу, и попросил впредь не лезть в дела, которые его не касаются.

- И он, конечно, тебе ответил, что эти дела касаются всего Талига,- пренебрежительно фыркнул Ричард.- Признаться, славно они тогда надо мной потешились. Твои друзья. Спасибо хоть по кругу не пустили.

Рокэ хотел было слезть с Дика, понимая, что ничего путного у них сейчас не выйдет, но вовремя передумал. Вопрос, заданный, как невинная шутка, вполне предсказуемо оборачивался своей нелицеприятной изнанкой, которая больно ранила Дика и страшно раздражала его самого. Ричард, расслабившийся было после еды и вина, сделался мрачен и будто ушел в глухую оборону. Это неожиданно задевало, но Алва не мог понять, почему. Казалось логичным закончить этот разговор, замять неприятную тему, тянущую за собой целую вереницу неразрешимых проблем, закрыть глаза на очевидное. И Ричард, пожалуй, не прочь был последовать этой логике. Но Рокэ это внезапно показалось подлым. Потому что через несколько часов они расстанутся и Леворукий знает сколько ещё не увидятся. Потому что хорошая ночь – это, конечно, прекрасно, если любовник для тебя не больше, чем постельная игрушка. Война закончилась, и очень скоро Ричарду Окделлу предстоит вернуться в мир, где он никогда не станет своим, что бы ни сделал. В мир, где каждый сочтет своим долгом указать герцогу Окделлу его место. Рокэ не знал, что именно сказал Дику в ту ночь Диего Салина, не захотел знать, жестко оборвал на полунамеке. Но общее направление мысли понял.

- Ладно, что толку теперь об этом?- внезапно вздохнул Ричард, запуская пальцы Рокэ в волосы. Не притянул, впрочем, для поцелуя, а просто принялся нежно перебирать. Рокэ тряхнула волна сладкой дрожи.- Абсолютно тупиковый разговор. Кстати, а как Салина вообще про нас узнал? У вас в Кэналлоа принято на всех площадях торжественно объявлять, с кем соберано провёл ночь?

Рокэ фыркнул от смеха ему в плечо.

- Вот,- он показал Дику руку с кольцом.- Видишь ли, Ротгер Вальдес очень любит писать письма на свою вторую родину…- и осёкся, увидев, как лицо Ричарда бледнеет и превращается в маску.

- Понятно,- только и смог выдавить он.- Ты прав. Я был глупцом. Прости.

- Всё равно это, так, или иначе, выплыло бы наружу,- милосердно ответил Рокэ, касаясь губами его плеча.

- Вряд ли,- отстранёно пробормотал Ричард.- И всё же приятно знать, что во всём виноват я сам.

- Приятно?- удивлённо приподнял брови Рокэ.

- Ну, не приятно, конечно,- поправился Ричард.- Просто… знаешь, это ещё позволяет верить в людей. Прости, я снова доставил тебе неприятности.

- Вот только не надо этих самоуничижений!- Рокэ почувствовал, что начинает закипать. В нём подняла голову старая и родная змея.- Со своими друзьями я как-нибудь разберусь сам, уж поверьте.

Ричард охотно в это верил. «А потом они разберутся со мной»,- раздражённо подумал он, сталкивая с себя Алву.- «У этой цепочки есть два звена, и мы оба знаем, которое из них – слабое». Надавить на регента – верный способ с ним поссориться. Устранить проблему в лице Ричарда Окделла – легче легкого. Потому что Рокэ никто не поддержит в его возмущении, даже верные кэналлийцы. Он давно уже понял, что если ему посчастливится вернуться в Талиг, придётся выдерживать двойной удар – и за себя, и за Рокэ. И регент ему в этом не помощник, потому что никакие чины и награды,- всё, что Рокэ сможет ему дать,- не заставят уважать Ричарда Окделла. Более того, разозлённые упрямством регента доброжелатели будут раз за разом испытывать его на прочность до тех пор, пока Ричард не сломается, и они нравоучительно не предъявят обломки Алве со словами: «Видите, господин регент, какую змею вы пригрели на груди?». И снисходительно потреплют по плечу: «Ну, ничего, каждый ошибается». Но, Леворукий, как же обидно!!! Обидно, что схватка заведомо неравная, и Рокэ не прикроет спину. Потому что Ричард не позволит, да и не сможет он ничем помочь. Сделает только хуже. Сам виноват, конечно, и от этого чуть легче. И всё-таки, как же он устал бороться в одиночку! Устал выживать, устал платить по счетам, и устал от собственной слабости. Вот она – твоя Судьба, Ричард Окделл.

Рокэ, наблюдавший за Диком с другой половины кровати, внезапно подкатился к нему и обнял. Крепко, но бережно, щадя рану, зарылся лицом куда-то между шеей и плечом, щекоча волосами. Поцеловал, заставляя разомкнуться неуступчивые губы.

- Ну, я же говорил, что нам нельзя разговаривать,- довольно иронично прокомментировал, глядя, как меняется выражение серых глаз. – Что всё это закончится плачевно.

Дик хотел было сорваться, огрызнуться: «Так что же, просто совокупляться, как в борделе?!». Но вовремя остановил себя, понял, что Рокэ вовсе не хочет его обидеть. Может, им действительно не осталось ничего больше, кроме как иронизировать? Вот она – наша Судьба, Росио. Ричард со вздохом притянул его к себе и поцеловал в ответ. А, может, не такая уж она плохая, верно?


***

Когда он ушёл, Рокэ спал мёртвым сном. Ричард несколько минут стоял одетый у кровати, смотрел на него, борясь с желанием разбудить. И всё же выиграл у своих чувств, бесшумно вышел из спальни и притворил за собой дверь. Из лаза призывно тянуло утреней сыростью.

Скрипнула дверь. Ричард вздрогнул и замер, как заставленная врасплох мышь. Но никто не вошёл. Выждав для порядка, он решительно шагнул в лаз, костеря почём зря сквозняки.

На этот раз всё было иначе. Не было ощущения потери времени. И ещё не было впереди Рокэ. Ричард горько и иронично улыбался себе, вылезая из старого погреба. Домик колдуньи преобразился за ночь. Как он и ожидал. Потолок прогнил и обвалился, шуршали листья, лежала пыль. Под ноги попался глиняный черепок.

Ричард толкнул хлипкую дверь и вышел на улицу. Среди заросшего огорода грустно возвышался могильный холмик.

- Нет никакой судьбы, старая ведьма,- пробормотал Дик, задержав на нём долгий взгляд. И стремительно, не оглядываясь, пошёл к лагерю.


***

А в Эзелхарте, в приёмной регента Талига Герард Арамона, нынешний рей Кальперайдо, беззвучно рыдал, зажимая себе рот рукавом.

@темы: Мистика, Фик, G - PG-13, Драма, Мини, Побочный пейринг, Романс, Слэш

---

[*Няшечка Окделл*]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

ии немного суровой надорской руды с Хота))

[Лейтенатор]

Название: Стальной
Автор: Лейтенатор
Бета: Aerdin
Пейринг: Алва/Дик
Жанр: романс
Рейтинг: PG-13
Размер: 1700 слов
Примечания: Написано на Хот-фест по заявке "Алвадик, Ричард, сосланный без права возвращения в Надор поднимает нищую провинцию и делает её металлургической и промышленной провинций, самой богатой из всех провинций Талига. Из-за огромного богатства быстро забываются все ошибки Дика и он становится завидным женихом. Рокэ следит за ситуацией по отчётам и письмам, жутко ревнуя и беснуясь. ХЭ"

На секунду он словно ощущает тот старый, казалось бы, давно забытый горячечный жар в груди, словно яд до сих пор бродит в теле. Год – хороший срок, чтобы горечь ушла из крови и мыслей, но она не желает его покидать.
Рокэ истекает этим ядом, пока читает очередное письмо. Яд сочится с кончиков его пальцев, крепко сжимающих перо, пока он раздумывает над ответом. Бумага рвется – он даже не заметил, что ведет поперек листа толстую чернильную черту, разделившую его на две половины.
Лист – и самого Рокэ.
Это глупо.
Это было чудовищной глупостью от начала и до конца. Выпить вино на глазах у белого как мел мальчишки – красивая поза, что ни говори, особенно когда и сам не уверен, что уроки заботливого отца сберегут от отравы. А все то, что он творил после, не назвать даже красивой позой.
Такие поступки надо либо карать смертью на месте, либо прощать, если сердце заходится в гулком бое вовсе не от яда, а от мысли, что эти кривящиеся, как у готового расплакаться ребенка, губы навсегда станут омерзительно белого цвета.
Убить или простить – а он вышвырнул, как надоевшего щенка, который из забавного тявкающего комка постепенно стал превращаться в тонконого пса, способного показать зубы. Пес попытался укусить, и ты его выставил, запретив даже думать о возвращении. Нет его – и нет проблем, верно, Рокэ?
Рокэ ругается в голос, допивает вино и снова наполняет бокал. Свеча на столе трещит, от этого звука начинают ныть виски и совесть. Отвратительное чувство.
Казалось бы, кем нужно быть, чтобы совершить глупость еще большую, но Рокэ сумел – разумеется, если по жизни не знать предела и запретов ни в чем, как остановиться?
Читать чужие письма – дурной поступок, так как же можно отказать себе в нем?
Тебе он не пишет, Рокэ, не поэтому ли ты жадно хватаешься за слова, написанные чужим людям – уже чужим для тебя человеком?
Год.
За это время можно прожить целую жизнь.
Первое время ты жил как обычно, буйно и шало, тебя веселила война, киркореллы и новый занятный офицер. Потом война закончилась, а новой для тебя, как назло, не придумали – вот ведь жалость, правда? Потом началась жизнь – самая обыкновенная. Лишенная побелевших от ярости и испуга губ, сверкающих глаз и вечно приглаженных дурацких волос, которые так хотелось взъерошить все время.
Ты привык – привычка великое дело, Рокэ.
Рокэ усмехается внутреннему голосу – на мгновение кажется, что в нем звучат менторские нотки Сильвестра, но это ощущение тут же пропадает. Сильвестра нет, отчитывать тебя больше некому.
Был один мальчишка, он пытался, но теперь он в Надоре, и его жалкие попытки тебя не тревожат. Да?
Рокэ придвигает к себе письмо.
Это хуже вина. Привыкнув, невозможно остановиться.
«Передай дядюшке, что эта затея не кажется мне такой уж блестящей. Посуди сам, вкладывать средства…»
Рокэ смеется, опустошая новый бокал. Ну надо же, кто бы мог подумать. Юноша вырос и научился рассуждать – что ж, любому пришлось бы на его месте.
Год назад во время череды оползней в Надоре рухнул целый пласт, открыв изумленным взорам разлапистое дерево впечатанной в неприступную доселе скалу железной руды. Ветви простирались насколько хватало глаз, поблескивали на солнце – Рокэ, разумеется, не видел этой картины сам, но не раз читал об этом.
«Представляешь, похоже на огромный дуб, который тянется к небу. А если тронуть его рукой, пальцы пахнут кровью. Прости, Наль, я пишу глупости…»
Глупости, конечно, глупости, Рокэ согласно кивал, жадно выпивая глазами чернила этих строк.
А «глупый мальчишка» тем временем сетовал на то, что не хватает рук – как будто было неясно, что чужакам, даже разинувшим рты на «железное чудо Надора», не больно-то хочется ехать к юнцу, опала которого очевидна. Добычу руды начали его люди – изголодавшиеся по хорошему делу и хорошему обеду.
Возле рудника построили каменоломню. Затем еще одну – нужно было жилье для тех, кто постепенно стекался сюда со всех концов провинции.
Создатель, как же Рокэ хохотал, когда прочел про первый выкованный в Надоре клинок! «Балансировка, признаться честно, так себе, но ты бы видел, как он на солнце блестит!»
Впрочем, со временем нашлись и оружейники – угрюмые старцы, помнившие еще Эгмонта. Надорская сталь зазвучала звонче и злее, надорские кирасы и щиты умели не только сверкать, но и держать удар.
Рокэ только вздергивал бровь, не в силах уразуметь, зачем этому дураку понадобилось растрачивать нежданный подарок на военную амуницию, а не, скажем, горшки и котлы – ну не собирался же он, в самом деле, последовать примеру идиота-отца и…
Об этом думать не хотелось. Рокэ пил и читал, читал и пил, проклиная тот день, когда ему вздумалось остановить побелевшего виконта Ларака на улице и мягко объяснить ему, что клятва оруженосца еще висит над Ричардом мечом, поэтому дело эра – следить и заботиться о подопечном, пусть и на расстоянии. Реджинальд гулко сглотнул, будто над ним самим висел самый настоящий клинок, и неожиданно серьезно кивнул, соглашаясь со всеми просьбами – и пересылать Рокэ письма, и не ставить их отправителя об этом в известность. Время от времени он по своей собственной странной инициативе отправлял Рокэ краткие отчеты о том, как обстоят дела в Надоре.
Заботиться о состоянии рудников и добыче железа в стране – Создатель, как можно было опуститься до такой пошлости?
Рокэ равнодушно откладывал эти записи, чтобы ближе к ночи, выпив, приняться за чтение. Смешно – за этот год неприветливая, до ужаса скучная провинция стала для него словно вторым домом.
Он знал, какой эль варит старый Гленн – глупый юнец как-то подробно расписал свои непередаваемые ощущения от первой попойки с рабочими. Как цветет дикая яблоня на склоне, с которого видно рудник. Какие кислые на ней растут плоды. Сколько обозов с оружием для армии было сегодня отправлено в столицу.
Серый стылый Надор обернулся стальным, его холод сверкал, а уколы достигали своей цели. С каждым письмом в грудину словно вливался металл, заполняя до краев ту дыру, что прожгло самое дорогое вино в жизни Рокэ.
«Знаешь, Наль, по чему я скучаю больше всего? Не поверишь, это даже смешно. По войне. Как будто много я воевал… По запаху пороха, по звукам орудий, по крикам людей, которые скачут рядом с тобой, рука об руку, чтобы помочь тебе тогда, когда ты на волосок от смерти. Наверное, поэтому я не послушал твоих советов и стал делать оружие, а не всякую ерунду для дома. Понимаешь, Наль. Кто однажды был в бою, никогда его не забудет. После Варасты я стал иначе смотреть на жизнь. Это такой же бой, в котором ты сможешь победить, только если рядом с тобой навстречу противнику скачет кто-то, кто закроет тебя от пуль, не раздумывая. Кто поскачет с тобой, даже если впереди – верная смерть. Я скучаю по войне».
Обрывок строки был вымаран. Виднелось еле различимое «и…», но дальше все застилала густая чернота. Она пахла порохом и гарью.
Это письмо Рокэ сжег, потому что соблазн перечитывать его до бесконечности, выявляя зачеркнутое, был слишком велик и слишком тешил самолюбие.
Надор набирал силу и мощь, на него смотрели кто с завистью, кто с уважением. Кто с интересом.
«… предлагают объединить семьи. Ты же знаешь, их старик, хоть уже и отошел от дел, прекрасно разбирается во всем. Две внучки, младшей, правда, всего пятнадцать, зато старшая, говорят, очень славная. Надо будет заехать к ним в следующем месяце, звали на бал. Извини, пробыть в столице дольше пары дней я не смогу, так что нам придется обсудить дела по дороге домой. Да, еще одно приглашение пришло от…»
Рокэ смотрит на продранный лист, комкает его и швыряет на пол.
Сегодня он, наконец, решил написать на глупое, совершенно дурацкое и вовсе не ему адресованное письмо ответ. Но строки замирают на пальцах, липнут к ним так, что не оттереть. Что с того, что юнец почтит своим присутствием столицу? Рокэ запретил возвращаться к нему – не в город, пусть кутит здесь на свои честно заработанные деньги хоть месяц, ему-то что? Строчки не желают ложиться на бумагу, закипая в груди, как в котле для плавки руды. Юнец и не думает возвращаться, он пробудет здесь пару дней, чтобы с умом потратить деньги, что за печаль?
Рокэ идет развлекаться на бал – кому какое дело, что в тот дом, где так востребованы нынче женихи? Глядишь, и на него самого положат глаз, это будет забавно, верно?
Внутри него клокочет и бурлит железная руда, оседает на губах металлическим привкусом.
Прелестные девушки предсказуемо сверкают глазами и млеют – и младшая, пятнадцати лет, и старшая, которая, в самом деле, очень славная. Его приглашают бывать еще. Никто и не вспоминает о юноше из Надора. Рокэ смешно. Он в ударе. Он пьет, не пьянея, не в силах насытиться, не в силах затушить прожигающую нутро раскаленную сталь.
- Добрый вечер, эр Рокэ, - он не знает человека, который здоровается с ним.
Он выше и шире в плечах, чем тот юнец с дрожащими губами, которого вышвырнули, словно пса.
У него не серые – стальные глаза, холодные и острые, спокойные, металл закален и не бурлит, как тот, что вздувается пузырями внутри самого Рокэ.
У него четкая линия губ – они не дрожат и не бледнеют, когда незнакомец размыкает их.
Рокэ совсем не знает этого человека.
Но очень хочет узнать.
- Могу я взглянуть на один из хваленых надорских клинков, о которых я так много слышал?
Ричард молча протягивает ему свою шпагу. Сталь обжигает пальцы.
- Еще хуже, чем я думал. Этим можно сражаться?
- Вы можете проверить, когда пожелаете, - тихо отвечает Ричард.
- Завтра утром. В восемь, во дворе. И не опаздывайте, иначе отправлю вас на конюшню на целый день.
В спокойном взгляде на миг, на неуловимо краткое мгновение, мелькает былая растерянность, и Рокэ ликует, отвечая на невысказанный вопрос:
- Вы все еще мой оруженосец, юноша. И у меня нет намерения освобождать вас от вашей клятвы до срока.
Он отдает молчащему Ричарду его клинок – ложащийся в руку, как влитой, идеально сбалансированный – и вздрагивает, касаясь обжигающе горячих пальцев.
Ричард смотрит ему в глаза – и сталь в его взгляде становится живой.
Рокэ разворачивается, не дожидаясь ответа, и уходит прочь.
Он знает, что завтра утром его будут ждать во дворе.
Он знает это так же точно, как и то, что плавившееся внутри него целый год чувство сегодня, наконец, обрело форму и зазвенело острой смеющейся сталью.

@темы: Фик, G - PG-13, Мини, Романс, Слэш

---

Стихи с хота

[Лейтенатор]

Название: Во тьме
Автор: Лейтенатор
Пейринг: Алва/Дик
Жанр: драма, романс, стих
Рейтинг: PG-13
Примечания: Написано на Хот-фест по заявке "Алвадик, Я вас любил, любовь быть может, ещё не до конца сожрала мне мозги? Стих"

Я вас любил: любовь ещё, быть может,
Не до конца мне сожрала мозги,
Но пусть она вас больше не тревожит:
Здесь, под землею, не видать ни зги.

Там, наверху, листва зовет и плачет,
Руины губ не разомкнет Надор.
Я слишком долго слишком был удачлив.
Пришла пора расплаты, монсеньор,

Я знаю, что от жизни брал без спроса
Все то, чего никак не заслужил,
Не задавая никогда вопроса:
Кто до меня владел, кто дорожил

Тем или прочим сказочным богатством.
Я жизнь свою сложил у алтаря,
Хотел служить святой – стал святотатцем.
И, в общем, жизнь прожил, наверно, зря.

Но в этой тьме, где глухо пахнет гнилью,
Где свет не проникает под завал,
Где все давным-давно покрыто пылью,
Я жду тот голос, что однажды звал,

Что приказал служить, забыв о мести.
Мой эр, я слишком плохо вам служил.
Я пил до дна из кубка гневной чести,
Я кубком ваших дней не дорожил.

Здесь так темно, как в бочке «Черной крови»,
И я напуган и ничтожно мал.
Но и под самым тяжким из надгробий
Я жду тот голос, что меня позвал.

Я жду его до крика и до дрожи,
Твердя во тьме, где не видать ни зги:
Я вас люблю. Любовь ещё, быть может,
За мной придет и вправит мне мозги.

Название: Спи
Автор: Лейтенатор
Пейринг: Алва/Дик
Жанр: АУ в каноне, романс, стих
Рейтинг: PG-13
Примечания: Написано на Хот-фест по заявке "Алвадик, до отравления или АУ, где отравления не было"

Я угадал со всем – кроме того, что будет в конце.

Да кроме, пожалуй, нежности, пришедшей ко мне непрошеной.

Ты спишь на моем плече, яд остается в старом кольце.

Нужно признать, что ты – первый, кто так сумел огорошить меня.

Время свернулось клубком. Пламя свечи дрожит,

Вечер кусает себя за хвост, ночь бесконечной становится.

Ты спишь на моем плече. Что тебе снится, скажи?

Сказки и миражи? Ворон и белая горлица?

Спи, до утра еще многие тысячи тысяч бье.

Спи. Ты устал от лжи. Ты заслужил и покой, и объятия.

Честный мой мальчик, спи. Завтра мой враг свою кровь прольет.

Смерть остается в кольце. Нет никакого проклятия.

Спи. Ты силен и смел, мой Повелитель Скал.

Ты совладал со злом, выиграл в самом жестоком сражении.

Ты – мой личный Излом. Ты тот, кого я искал,

Чтобы взглянуть в глаза – и увидеть рассвет в отражении.

@темы: G - PG-13, Драма, Романс, Слэш, Стихи

---

[Павлино]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

[Павлино]

Наверное, этот фанфик прочитали уже многие любители пэйринга. Во всяком случае, мне так кажется. Надеюсь, ничего не нарушаю из правил соо.

Название: Подарок от Санта-Хрякуса
Автор: Марианна Гата
Пейринг: Ричард Окделл/Рокэ Алва
Рейтинг: недоЭр
Размер: мини
Жанр: рождественская сказка для озабоченных бывших оруженосцев
Дисклаймер: герои Камши, не извлекаю ничего, кроме морального удовлетворения
Обоснуй сдох в конвульсиях.

В подарок для Эльфийки в Очках.



***
Зимние ночи в Торке холодны и прекрасны. А ночь Зимнего Излома еще и волшебная. Во всяком случае так говорят бергеры и Родгер Вальдес. Но теньент Окделл давно уже перестал верить в чудеса. Поэтому вместо того, чтобы пить горячий глинтвейн с друзьями и праздновать Зимний Излом, Ричард вызвался добровольцем в караул, и теперь, согласно инструкциям, производил плановый обход.

На улицах не было ни души, только какой-то пес, не то бродячий, не то просто выскочивший размять лапы, бежал рядом с ним. Иногда он припадал носом к земле и чихал от набившегося в ноздри колкого свежего снега, а порой забегал вперед и оглядывался на человека, мол "Что ты еле тащишься?". Ричард только добродушно усмехался. Спешить ему было некуда.

Ночь и в самом деле была прекрасна. В темно-синем небе горела полная луна, заставляя мягкий, пушистый снежок искриться ярче холодных, остро горящих звезд. Снегопад закончился к десяти вечера, и во многих местах снег еще не успели примять, только к домам и тавернам были протоптаны узкие дорожки. Занавешенные окна тепло светились, из труб на крышах валил дым, неся с собой запах горящих поленьев вперемешку с ароматами пищи. Люди готовились праздновать Зимний Излом, один из любимейших праздников в Талиге, и только Окделлу было не весело.

Ричард в компании пса добрался до околицы. За оградой расстилалось заснеженное поле, ярко освещенное луной. Вид его одновременно завораживал и внушал какой-то первобытный ужас перед зимой и холодом. Вновь пошел снег, мелкий и серебристый, и над полем заплясали снежные вихри. Ричард поежился. От этой картины ему стало тревожно и жутко. Он вспомнил сказки о всякой нечисти, что подстерегала в ночь Зимнего Излома припозднившихся путников. Их с удовольствием под кружку глинтвейна рассказывали в караулке бергеры, но Ричард слышал их еще маленьким от старой Нэн.

Ну кто, спрашивается, не знает про доброго старца, приносящего на Зимний Излом детям подарки и, по слухам, способного исполнить самое заветное, самое невозможное желание? Только одну ночь в году, только сегодня. Ричард улыбнулся. В Надоре вместо старца на оленьей упряжке почитали огромного кабана - Санта-Хрякуса. Впрочем, выполнял этот кабан все те же функции. Ричард перестал верить в него после гибели отца.

Пес недовольно тявкнул и потянул человека зубами за штанину прочь от заснеженной жути. Ричард покорно повернулся и побрел по главной улице, зябко поводя лопатками. Ему казалось, что кто-то недобрый оттуда, из-за ограды, смотрит в спину. Не человек,- нечисть. Окделл вздрогнул. Знакомство с кэртианской нечистью однажды едва не стоило ему жизни. На протяжении последних трех лет он старался об этом не вспоминать, но сейчас гадкие мысли сами лезли в голову. Дику стало страшно, и он одернул себя. Здесь, за оградой, нет никакой нечисти. В домах горят огни, а у каминов собралось полным-полно солдат, его, Дика, сослуживцев. Излом давно миновал, ничто теперь не угрожает ни Кэртиане, ни ее Повелителям. Так чего же теперь он, Ричард Окделл, двадцатидвухлетний теньент талигойской армии, кавалер ордена Талигойской Розы, да и просто взрослый, здоровый во всех смыслах этого слова мужчина, чувствует себя испуганным ребенком?

Улица повернула, и все страхи разом пропали вместе с видом заснеженной пустоши. Посмеиваясь над собой, Ричард остановился на пороге штаба. Дом был пуст, но в окне первого этажа горел огонь - Ричард сам его зажег перед тем, как отправиться в обход. Удивительно, но здесь, на улице, в компании луны, снега и лохматой серой собаки он не чувствовал себя одиноким. Было тихо и прекрасно, будто сам воздух и впрямь пропитался волшебством и неясным предвкушением чудес. Ричард вспомнил, как они с Айрис в такие вот ночи выбегали тайком на улицу, или открывали настежь тяжелые рамы, и, не обращая внимания на валящий через подоконник снег и жуткий холод, вглядывались в темное небо в попытках отыскать самую яркую звезду. Ходили легенды, что если загадать желание, то звезда донесет его до Санта-Хрякуса, и оно непременно исполнится. Ричард давно уже разочаровался в сказках, но Айрис до конца продолжала верить в чудо. Уже три года, как она мертва. Санта-Хрякус не смог ее спасти, как не спас в свое время отца. Ричард вновь почувствовал себя очень одиноким. Он специально попросился в караул, чтобы избежать шумной компании. Сегодня праздник, и не годится портить его другим кислой миной. Лучше принести пользу и избавить другого несчастного от необходимости долгого ночного бдения. Впрочем, не только ночного. Ричард подозревал, что после сегодняшних празднеств его вряд ли кто-нибудь сменит раньше обеда, но это его совсем не расстраивало. В конце концов, в одиночестве есть свои прелести.

Пес нетерпеливо поскребся в дверь, явно набиваясь скрасить герцогу Окделлу оставшееся время дежурства. Ричард усмехнулся и в последний раз посмотрел на небо. Он без труда нашел самую яркую звезду. Казалось, она подмигивает Повелителю Скал, призывая его загадать свое желание. А почему бы и нет? Пускай чудо хоть раз в жизни случится и для него. В последний раз он попробует загадать желание, в память об Айрис, которая боролась и верила в чудеса до последнего вздоха. Самое нелепое, самое несбыточное. Кто виноват, что у брата и сестры оно было одинаковое? Так пусть оно исполнится хотя бы для него. Герцог Алва, господин регент, монсеньор, оставьте свою Олларию, жену и теплую постель и придите ко мне этой ночью! Звезда мигнула в последний раз и покатилась по небу, будто и впрямь понесла желание герцога Окделла всемогущему мифическому Санта-Хрякусу. Ричард проводил ее взглядом. Пес скользнул мимо него во двор, сел на хвост и завыл на луну. Со стороны пустоши ему тут же отозвались волки. Волшебная тишина рассеялась. Ричард ушел в дом.

***
Его разбудил заливистый лай. В комнате было почти темно, дрова в камине прогорели, и только тлеющие угли светились красным. Ричард встал из-за стола и потянулся. Всё тело ныло от неудобной позы. Часы на камине показывали половину первого. Пёс продолжал надрываться. Удивлённый и встревоженный, Окделл накинул плащ, взял шпагу и вышел на крыльцо. И обомлел. Посреди двора стоял огромный золотой вепрь, которого старательно облаивал давешний пёс, а на спине его, свесив руку с короткой могучей шеи, полусидел - полулежал черноволосый мужчина. Ричард, поражённый до глубины души, не мог набраться храбрости, чтобы подойти поближе к диковинному животному. Вепрь принялся нетерпеливо рыть снег копытом, а потом вдруг сел на задние ноги, и его всадник плавно съехал по крутой спине на землю. Золотой зверь громко хрюкнул и растаял в воздухе. Пёс мгновенно перестал лаять и принялся обнюхивать распростёртого на снегу человека.

Всё ещё слегка шокированный, Ричард спустился с крыльца, едва не поскользнувшись на обледенелых ступеньках, и подошёл к мужчине на негнущихся ногах. И обмер во второй раз. Перед ним, прямо на снегу, лежал Рокэ Алва собственной персоной, в одной распахнутой белой рубашке, черных штанах и без сапог. Такое ощущение, будто странный вепрь похитил регента Талига прямо из постели. Ну, или из гостиной, где он уснул у камина в обществе гитары и бутылок Крови, как пустых, так и полных. Пёс поднял морду и вопросительно посмотрел на Ричарда. Тот решительно кивнул, завернул Алву в плащ и отнёс в дом. Подумать о случившемся у него ещё будет время, а если регент Талига замёрзнет насмерть у дверей штаба, его, дежурного офицера, точно по головке не погладят.

Ричард сгрузил свою ношу на узкий диван и подкинул дров в остывающий камин. Пламя тут же затеплилось. Ричард долго ворошил кочергой угли, боясь обернуться назад и удостовериться, что ему всё привиделось. Алва, приехавший на огромном вепре. Неужели на почве одиночества и безответной любви он начал сходить с ума? Или это всё ему просто снится? Обрадованный этой мыслью и одновременно немного разочарованный, Ричард применил проверенный метод: ущипнул себя за руку. Сильно, чтобы наверняка. И взвыл от боли, выронив кочергу. Та громко стукнула о дощатый пол. Нет, он явно не спит.

С дивана донёсся шорох и громкий зевок, а затем удивлённый возглас. Ричард резко обернулся. Алва, встрёпанный со сна, со странным выражением лица оглядывал комнату. Наконец он перевёл взгляд на Ричарда. Некоторое время они просто смотрели друг на друга, а затем Алва медленно произнёс:

- Не ожидал встретить вас в Олларии юноша. Давно прибыли? Буду очень вам признателен, если вы подскажете, где мы, и как я здесь оказался.

Ричард мрачно нахмурился. Он, наконец, догадался, в чем дело. Да, сестра была права, Санта-Хрякус действительно существует. Только некоторые желания лучше не выполнять. Алва явно не был рад его обществу, как всегда, впрочем. Чему тут удивляться? И всё же от этого не менее больно.

- Вы не в Олларии,- сухо ответил он.- Вы в Торке, в штаб-квартире Западной армии. А я сегодня дежурный офицер. Касательно того, как вы здесь оказались...- Ричард на секунду замялся,- не сочтите меня безумцем, но... вас принёс Санта-Хрякус.

- Кто?!- глаза Алвы на секунду расширились, а затем он громко и от души расхохотался.

- Санта-Хрякус,- повторил Окделл, скрещивая руки на груди.- Огромный золотой вепрь.

Отсмеявшись, Алва вытер рукавом выступившие слёзы.

- Однако,- пробормотал он.- Вот уж не ожидал, что встречу Зимний Излом в вашем обществе. Здесь есть ещё кто-нибудь?

- В этом доме - никого,- ровно ответил Ричард, старательно скрывая обиду.- Но, если хотите, я могу проводить вас к генералу Райнштайнеру.

- Вы что, издеваетесь, юноша?- насмешливо бросил Алва.- И как я объясню господину Райнштайнеру своё странное и не совсем уместное появление? Скажу, что меня один вепрь из Олларии привёз? По воздуху.

- Вы же регент,- хмуро ответил Ричард.- Можете приезжать с инспекцией, когда вздумается.

- Дело в том, теньент Окделл, что я не намеревался ехать в Торку ни с какой инспекцией. У меня много дел в Олларии. И посему я искренне надеюсь, что ваш мистический покровитель к утру доставит меня обратно. Где он, кстати?

- Не знаю,- настроение Ричарда окончательно сошло на ноль.- Он исчез.

- И конечно, вам не известно, почему я внезапно здесь очутился,- пренебрежительно бросил Алва, спуская с дивана босые ноги.

- Нет, отчего же,- медленно ответил Ричард, лихорадочно соображая, солгать, или сказать правду. Лгать он никогда не умел, а правда... правда Алве сильно не понравится.- Я.. догадываюсь.

- Вот как,- Алва уставился на него с насмешливым любопытством.- Поделитесь же своей догадкой, юноша. Это крайне интересно. Признаться, я ещё никогда не попадал в такие нелепые истории.

- Я... я загадал желание. На звезду. И оно сбылось,- ну почему, почему Ричард, взрослый, уверенный в себе мужчина, герцог, продолжает мямлить перед Алвой, как сопливый оруженосец?! Когда же это кончится?! Когда он перестанет дрожать, прятать глаза, вместо того, чтобы подойти и взять своё, так же уверено, как делает это сам Алва? В конце концов это его подарок. Значит Рокэ не должен быть против. Ведь сегодня праздник! Раз уже произошло чудо, почему бы не случиться ещё одному?

Рокэ долго смотрел на бывшего оруженосца, будто что-то про себя прикидывая.

- И что же именно вы загадали?- наконец медленно спросил он. В голосе его не было ни злости, ни привычного сарказма, только какие-то странные, низкие, волнующие нотки. Полуугроза-полупредвкушение, от которого у Ричарда по спине побежали мурашки, а на скулах вспыхнул яркий румянец, хотя герцог Окделл был уверен, что давно уже разучился краснеть. Наверное именно это придало ему смелости и заставило, глядя глаза в глаза, коротко и ёмко ответить:

- Вас.

В глазах Рокэ остро сверкнули отблески пламени. А в следующий миг Ричард уже вжимал его в неудобный деревянный подлокотник дивана. Алва не стал сопротивляться, только низко заурчал, как сытый кот, которого чешут за ухом.

- Знаете юноша,- пробормотал он, расстёгивая мундир Ричарда и подставляя шею под его лихорадочные поцелуи,- со мной случались всякие любовные приключения, но оказаться подарком на Зимний Излом... ммм...

- Любовные значит?- требовательно переспросил Ричард, с безжалостным треском разрывая на нём рубашку и отстраняясь, чтобы взглянуть на Алву.

- Определённо,- синие глаза были дерзки и кристально честны, но Ричард не поверил им ни на грош. Завтра всё вернётся на круги своя. Ну а пока можно взять у волшебной ночи всё, что ему давно уже причитается по праву. И Ричард взял. И Алва, в кои-то веки, не стал возражать, а просто обхватил ногами его талию и сам тянулся за его поцелуями.

Позже они лежали, тяжело дыша и тесно прижавшись друг к другу, а за окнами в тёмном ночном небе шёл настоящий зимний звездопад.

***
Ричард проснулся всё на том же диване, полностью одетый и в одиночестве. В окно ярко светило солнце, часы показывали десять утра. Было прохладно и тихо, и ничто в комнате не напоминало о визите ночного гостя. Ричард потянулся и несколько раз моргнул, окончательно просыпаясь. Неужели приснилось?! Окделл никогда ещё не испытывал такого разочарования, наверное, с того момента, как понял, что Санта-Хрякуса не существует. Ну, что ж. Стыдно, конечно, за такой сон, больше приличествующий мальчишке, нежели взрослому мужчине. Но, делать нечего, надо затопить камин, и, пожалуй, сварить шадди. Ричард поискал взглядом дрова, и не нашёл. Придётся идти в сарай. Дик встал, накинул на плечи плащ и вышел на крыльцо. Вчерашнего пса нигде не было видно, должно быть, вернулся к своим хозяевам.

Ричард осторожно, стараясь не поскользнуться, спустился по ступенькам и повернул было к дровяному сараю, как вдруг его взгляд привлёк необычный синий блеск. Удивлённый и заинтригованный, он подошёл поближе и увидел посреди двора отпечаток громадного свиного копыта, а в нём остро сверкающее сапфиром серебряное кольцо. Дикон осторожно поднял его и улыбнулся. Санта-Хрякус всё-таки существовал.

@темы: Мистика, Фик, G - PG-13, Драма, Мини, Романс, Слэш

---

мой вариант пейринга )

[snou_white]

Мне сказали, что это сюда подойдет ))

Платок Окделла делался на фест 28 марта, но в срок не успел. Поэтому как есть.










Материал - бязь, вышивка - крестик, хлопковое мулине. Кружево - катушечная нитка, крючок 0,6

Один уже подарен, второй скоро уйдет адресату

@темы: Прочее

---

[Лейтенатор]

Название: Жар
Автор: Лейтенатор
Персонажи: Алва, Дик
Рейтинг: PG-13
Жанр: хёрт-комфорт, преслэш
Размер: 810 слов
Предупреждения: АУ в рамках канона

- Это очень опасно, юноша, - ты трешь щеку, на которой раскрывает лепестки багряный цветок, ты смеешься: это и вправду забавно, потому что мальчишка стоит перед тобой, весь взмокший, злой, тяжело дышит и рассматривает свою руку так, словно впервые узнал, что у него есть пальцы. Что они могут ударить. Тебе смешно – больно уж ошарашенная у него физиономия, растерянная и яростная одновременно. У тебя в голове не укладывается, как можно разом чувствовать столько ненужного, лишнего, как можно разом демонстрировать каждое из этих глупых чувств на полыхающем лице.
Ты смеешься. Ты подходишь ближе. Ты берешь его за руку, мягко перехватывая запястье, и подносишь чужую ладонь к глазам, преувеличенно внимательно разглядывая.
- У ваших пальцев, как я погляжу, появился свой разум, отличный от вашего? Хотя о чем я говорю, ума у вас отродясь не было. Что ж, по крайне мере, ваша ладонь может принимать решения в отличие от…
Он хрипит и закатывает глаза. Ты вздрагиваешь, дергая его на себя.
- Жарко, - шепчет он, взгляд у мальчишки уже не яростный – сумасшедший, лихорадочный, совершенно не видящий. – Жарко, жарко, пустите меня, я убью вас…
У него черные зрачки. Ты уже понимаешь, что случилось что-то страшное, но смотришь, смотришь в них, глядишь неотрывно, они затягивают глубокой прохладой колодцев. У него уже не видно радужки – только ночь в глазах, тьма, в которой копошатся твари.
- Мне страшно, - говорит он удивленно, как ребенок, словно видит этих чудовищ на глубине собственных зрачков. – Мне страшно и жарко, и я хочу убить вас, я хочу, ведь правда?
От этого детского «правда?» начинает что-то ныть в груди, скрести ребра острыми когтями, карабкаясь вверх, к пересохшему горлу.
- Ты хочешь убить меня?
- Да, - он кивает, не глядя в лицо, уставившись невидящими глазами куда-то в шею – и, сам не зная того, приманивает на этот жаркий черный взгляд зверя, который скребется уже на подступах к глотке. – Да. И пить. Я хочу пить.
Ты сглатываешь. Горло будто ошпарено. Ты хрипишь, не узнавая своего голоса:
- Что ты пил, Дикон? С кем ты пил?
- Нельзя, - он мотает головой. Когда ты отводишь прилипшие к его лбу мокрые от пота пряди, он вздрагивает – и на секунду тянется за твоей ладонью. У тебя ледяные пальцы. Ты кладешь их ему на белый лоб. Мальчик закрывает глаза и тихо выдыхает. Потом хмурится, будто вспомнив что-то. – Нельзя говорить, нет. Они сказали, нельзя. Они сказали, нужно быть смелым. Прийти и сказать все, все… все, что я думаю. Что я хочу. Я хочу вас убить. Да. Они сказали, бояться не нужно. Сказали, я храбрый.
- Что ты пил, Дикон?
- Вино. Крепкое. Я хотел поесть с утра, но не успел. Было горько, - он кривит губы, совсем как ребенок.
Ты касаешься их, осторожно отирая капли пота над верхней. Он хрипло дышит тебе в ладонь. У тебя дрожат пальцы. Когда твоя ладонь наполняется его жаром до краев, ты медленно опускаешь ее, боясь расплескать.
Он весь до краев полон жаром. Ты наклоняешься к нему и втягиваешь запах пота. У тебя встают дыбом волоски на шее. Миндаль. Вербена.
Ты уже знаешь.
- Пей, - твои пальцы больше не дрожат, ты делаешь все быстро и четко. – Ну же, пей, Дикон.
Он не слушается – потому что не слышит тебя. Ты мягко надавливаешь на нижнюю губу, принуждая его открыть рот. Он послушно размыкает губы, не понимая, чего ты от него хочешь. Тонкая кожа под твоими пальцами обжигает до кровавых ожогов. Пунцовые губы на белом лице – ты смотришь в него, как завороженный.
Он послушно глотает противоядие. Ты стираешь каплю в углу рта, мягко проводишь пальцами по его щеке – он улыбается, прикрыв глаза, и в его улыбке блаженство долгожданного отдыха.
Он тяжелый, очень тяжелый и сонный, ты несешь его до своей кровати, опускаешь немного неловко, и он хмурится, но продолжает улыбаться.
- Я же храбрый? – спрашивает он, сворачиваясь на постели. – Да? Я вас ударил, потому что хотел. Они сказали, нужно прийти к вам и сделать, что хочется. Я хотел вас… коснуться… Ариго говорил, бояться не нужно. Я вас не боюсь… Я вас…
- Убьешь?
Он тихо смеется, как будто ты и впрямь сказал что-то ужасно смешное и глупое.
Ты улыбаешься ему в ответ.
Ты улыбаешься, пока вслушиваешься в его тихое, ровное дыхание.
Пока разглядываешь побелевшие лица Ги и Иорама, пытающихся тебя в чем-то убедить. Чего они ждали? Что мальчишка оскорбит тебя, и ты проучишь его на дуэли до первой крови, а потом он умрет от простой царапины – конечно, твой клинок отравлен, как же иначе? Что ты отошлешь его спать, а наутро он не проснется – опасно засыпать в доме человека с такой репутацией, как твоя?
Ты улыбаешься, втолковывая это их телам – крови почти нет, тебе не нужно смазывать клинок ядом, ты владеешь им безупречно и без того.
Ты продолжаешь улыбаться, дожидаясь момента, когда Дик проснется в твоей постели.
«Убить?» Ты тихо смеешься – надо же, и в самом деле, сказать такую глупость.
Он просто хотел коснуться тебя слишком сильно. Глупый мальчик, ни в чем не знает меры.
Он спит. И согласно улыбается тебе в ответ.

@темы: Фик, G - PG-13, Драббл, Преслэш

---

внезапно нарисовалось

[Svir]

у королевы

картинка

@темы: Джен, G - PG-13, Арт

---

[Лейтенатор]

Название: На свет
Автор: Лейтенатор
Пейринг и персонажи: Алан, Рокэ, упоминание Алан/Рамиро и Алва/Дик
Рейтинг: PG-13
Жанр: драма, сюр, романс
Размер: 463 слова
Написано для рокэалвалюб по заявке «Алан|Рокэ Алва, двойное воскрешение из мертвых, джен»



- Ты на него не похож.
- Ты тоже.

Каменное крошево шуршит под ногами, манит сдаться - и легко, отвратительно легко сползти вниз. Ноги не слушаются, соскальзывают с обломков плит, но оба путника упорно продолжают двигаться в этом странном парном танце на самой неподходящей в мире поверхности. Вниз нельзя. Нужно наверх: ползти, ползти, обдирая ладони и колени, пока не уцепишься пальцами за колкую кромку пропасти.
До нее еще далеко, и они упорно продолжают свой путь. По одиночке нельзя: первое, что каждый из них сделал, едва стала ясна ошибка – «Не тот!» - двинул в сторону. И замер на месте. По одиночке нельзя. Нечестно – но у твари, которая вытащила их из небытия, у твари похуже изначальных странное представление о чести и о забавах.
Они могут ползти вверх лишь бок о бок друг с другом, стоит дернуться – и ноги намертво увязают в колотом камне.
- Я вижу, что ты хочешь передохнуть…
- Если тебе нужен предлог…
Они садятся одновременно, стараясь глядеть наверх, где чернота отличается от той, что окружает их плотными стенами. Чернота наверху дышит доджем и воздухом. Ее хочется пить.
- Ты кажешься старше…
Они начинают одновременно и замолкают.
- Это плохо.
- Это хорошо.
Алан глядит в изможденное лицо и поневоле кривится: что за бред! Это неправильно, просто неверно! У этого человека не может быть таких ввалившихся щек и запавших глаз, коркой запекшегося на губах стона – у того, прежнего, на устах всегда были смех и песня, пусть порой и жестокие, но всегда упоительно сладкие. И тогда, когда Алан целовал те губы, и тогда, когда разбивал их в кровь. У того были не тусклые – сияющие глаза. У этого в глазах застарелый, покрывшийся ржавчиной страх – так бывает, когда смеешься над этим непрошенным, сбивающим с ног чувством слишком долго. Но от этого оно не пропадает. У того страх в глазах был виден только один раз. Последний, когда Алан его…
Рокэ небрежно оттирает подсохшую грязь с манжета и криво ухмыляется. Ну надо же! И у того, глупого, упрямого ребенка, когда-нибудь будет такой же взгляд, от которого становится на редкость неуютно? Он передергивает плечами. У того складка между бровей едва заметна, а губы кажутся мягче и теплее. Их приятно трогать кончиками пальцев, заставляя ошарашенно замолчать, проглотив все свои возмущения и обиды. Все сомнения и страхи. Этот, рядом, выглядит так, словно когда-то давно так сильно и страшно испугался, что дал слово больше никогда этого себе не позволять.
- Чего ты боишься? – спрашивают они разом и разом же отвечают. – Того, что предаст самый близкий.
Они ползут вверх молча, и неровная поверхность под ладонями заканчивается неожиданно быстро. Небо сереет, ноги сводит от усталости и утреннего холода. Рокэ проводит ладонью по покрытой изморосью траве и трет лицо.
- Он ждет, чтобы ты его простил, - говорят они оба одновременно и кивают друг другу.
Один растворяется в утреннем воздухе, а второй поворачивается к восходящему солнцу и идет на свет.

@темы: Фик, G - PG-13, Драббл, Драма, Романс, Слэш

---

[Neyti]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Фест к д/р Ричарда Окделла

[AlvaDick]

Мы открываем фест в честь дня рождения Ричарда Окделла и приглашаем всех, кто хочет его поздравить, выкладывать в сообществе свой креатив

Выложенные работы:

"Надорская порода", фик, автор: trii-san.
"Ричард на Соне" и "День Святого Фабиана", арт от Svir.
"Проводы Ричарда Окделла", стихи от otchelnikural.
"Внезапно", фик, автор: Svir.
"Дни горячего ветра", фик, автор: Лейтенатор, иллюстрации: Dejavidetc.
"Звезды красные ягод лесных…", рассуждения о фанфикшене от Linnaren.
"Обличия", фик, автор: Svir.
"Взгляд в будущее", арт от Vitce.
"Возмутитель спокойствия", фик, автор: Клофелия.
"С днем рождения, Дикон", фик, автор: Альдо Первый.
"Попутчики", фик, а также драббл, автор: Terence Fletcher.
"Тренировка", арт от [L]Matsukiga[/L].
"Алва, Дик и все-все-все", фик, автор: Олень Приамужевич.
"Совсем не о смерти", фик, автор: R.H.Remy.

Апдейт. Огромное спасибо всем авторам за прекрасные работы!
Еще раз поздравляем Няшечку с днем рожденья
Оставайтесь с нами

запись создана: 28.03.2013 в 00:00

@темы: Фест Р.О.