Гори-гори, мой синий мозг, гуди, мыслительное пламя (с)
УРА! Уже можно! С Днем Рождения!
Название: Надорская порода.
Автор: Trii-san
Гамма:Амелия Б.
Фандом: ОЭ
Пейринг: Рокэ Алва, Ричард Окделл
Рейтинг: G
Жанр: романс
Категория: джен
Дисклеймер: Времени - временное, вечности - вечное, мне - мое, няшеньке - подарки
От автора: мне хотелось покомфортить Дикона, но получилось, как всегда.
читать дальшеЕсли вы желаете добраться от гостеприимного жилища прекрасной Марианны к особняку Первого Маршала Талига незамеченным городскими кумушками, то наверняка выберете старый путь через улицу Медных монеток. Дорога здесь не самая лучшая в Олларии, у реки вообще виляет, утопая в густой тени каштановой аллеи, но зато здесь нет шансов встретить кого-нибудь неприятно-знакомого.
А если и встретите, то он поскорее постарается сделать вид, что не заметил , стыдливо прячась под широкополой шляпой или капюшоном, да постарается убраться с дороги, не дай бог, решите поздороваться. А дальше располагаются развалины старого особняка - место достаточно уединенное, тихое, как раз для совершения дел, для чужих глаз не предназначенных.
Например, для тех, кои и справлял Первый Маршал Талига, поправ собственный девиз, звучавший: «Против ветра». Он уже собирался уезжать, когда со стороны реки достались голоса, щенячий визг и тихий плеск воды. Маршал пребывал в настроении благодушном и приподнятом, только этим и можно объяснить его благородный порыв души, а потом и тела, бросившегося в темные и не слишком благовонные воды реки.
На берег Первый Маршал вышел в куда менее веселом расположении духа, но зато с добычей. Он вытащил из промокшего холщового мешка слабо попискивающего щенка. Воды тот нахлебался прилично, но цепко хватался за жизнь лохматыми лапами.
Так в особняке Алва появился новый обитатель, как оказалось, редкой надорской породы: лобастый, крепконогий, серой палевой масти щенок по имени Ричард, по твердому убеждению Первого Маршала – Окделл.
«Пригрел на груди поросенка», - решил Алва, разглядывая то, что осталось от его любимых сапог, изгрызенных щенком. Так начался первый вечер нового жильца особняка Кэнналийского Ворона. Второй, третий и последующие он продолжил тем же, проявив свойственные всем Окделлам твердость и незыблемость выбранных идеалов. А также известную вредность нрава и фамильную обиду на род Алва.
На наказания Ричард обижался и уходил плакать под кровать. Где горестно скулил в пыльной темноте до тех пор, пока Алва не сдавался и не шел мириться, воспользовавшись лакомыми кусочками, подсунутыми на кухне Кончитой. Тогда щенок утихал и вполне мирно валялся на подстилке возле камина, благосклонно внимая перебирающему струны Первому Маршалу и даже подпевая особо трогательным, на его взгляд, аккордам.
Однажды он попытался присоединиться к распиванию спиртных напитков, опрокинув в отсутствие хозяина бутылку вина и налакавшись до, как выразилась Кончита, поросячьего визга. Она его и обнаружила, когда забеспокоилась, что еще ни разу за день не видела вечно выклянчивающего лакомый кусочек щенка в дверях своей кухни. Ричард сидел вверху парадной лестницы, нелепо шатаясь из стороны в сторону, не в силах спуститься.
Ричард недрогнувшей рукой Алвы, под строгим надзором кухарки был препровожден протрезвляться в погреб, а вино с тех пор находилось вне досягаемости шаловливых щенячьих лап.
Обижался Ричард не долго, но плодотворно. Пару дней он прятался от соберано в библиотеке, очевидно зализывая поруганную гордость и придумывая план мести. Наученный горьким опытом, Первый Маршал не обманывался его отсутствием и предусмотрительно убирал обувь подальше. Однако Ричард был изобретателен и настойчив.
Первый Маршал подозревал, что недаром учебники военной стратегии и тактики оказались выпотрошены из книжного шкафа. Паршивец, наверняка, проштудировал их от корки до корки. Он терпеливо дожидался своего звездного часа. И дождался.
Сапоги из отличной телячьей кожи, тонкой работы, подаренные гильдией кожевников на именины монсеньора – настоящее произведение искусства и замечательная забава для щенячьих зубов и лап. Коварный Окделл выхватил из-под носа замешкавшегося слуги и уволок, только его пушистый зад и видали.
Пропажу искали всем домом три дня. На четвертый день один из сапог внезапно появился в дверях столовой. Появился, подразнил своих глянцевым носом, и тут же уполз, сопровождаемый злорадным цоканьем собачьих когтей. Второй объявился ближе к вечеру, озаряемый красноватыми закатными отблесками и гордо стоящий посреди двора. Но Окделл успел быстрее верных кэнналийцев, и сапог остался у него. Всю неделю сапоги мистическим образом то и дело появлялись и исчезали. Проклятый щенок был вездесущ.
Помогла случайность. На двор забралась кошка – трехцветная наглая бестия, и пока Окделл гонялся за ней, сапоги удалось вызволить из плена. Однако Алва чувствовал, что обязан Леворукому еще и этим. Ричард был изловлен и примерно натыкан носом в изжеванные голенища, после чего он удалился на кухню жаловаться на обиды кухаркам, которые не то, чтобы утешили, но накормили порядком отощавшего за это время щенка.
Война вступила в новую фазу.
Одним прекрасным вечером, в разгар важного совещания в кабинете Первого Маршала, когда Черная Кровь лилась рекой, а рука держать гитарный гриф устала, месть наконец осуществилась. В гробовом молчании, потешно переваливаясь с лапы на лапу, он прошествовал к соберано и гордо выплюнул к его ногам изорванные на позорном месте штаны. И так же гордо удалился под дружное ржание верной гвардии в лице двух Савиньяков.
— Ну и что мне с тобой делать? — спросил Рокэ Алва щенка, надежно ухватив того за загривок.
Печальная мордочка утверждала, что изверг и мучитель всея Талигойи может делать, что угодно с бедным невинным страдальцем. Пушистый хвостик безжизненно поник, в глазах отразилась вселенская скоробь…
И каменное сердце соберано дрогнуло.
— Еще раз напакостишь, засранец, — ласково сказал он, — посажу в тот же мешок и верну, откуда взял. Все ясно?
На том и сошлись. Обе стороны соблюдали вооруженный нейтралитет, пристально следя за передвижениями врага.
Через пару дней разразилась чудовищная гроза. Казалось, на Олларию с неба обрушился целый океан воды: холодные, колючие струи так и хлестали по городским улицам, ветвистым хлыстам молний, полосующих небо, разрываемое громовыми раскатами. В такую погоду хороший хозяин и сам не выйдет из дома, и собаку не выгонит. Однако, кардинал нашел хорошую причину выбрать именно этот день для того, чтобы пригласить Первого Маршала к себе. Вернулся тот в таком мерзком настроении, что никаким вином не зальешь.
Спал Алва дурно, ему все время казалось, что кто-то тычется ему в бок чем-то холодным и мокрым. На какой-то раз маршал решил проверить, кто посмел, и проснулся. Увы, как раз сном это не было. Каким-то образом Ричард пробрался к нему в комнату и залез под одеяло. Выдворенный прочь, щенок так тоскливо скулил, пугаясь грозы, бушующей за окном, что Алва не выдержал и впустил бедолагу обратно.
В компании уютно посапывающего малыша спалось куда лучше . Да и просыпалось. Даже вскакивалось. Потому что выспавшийся Ричард захотел есть, гулять, играть, заняться всеми важными и нужными щенячьими делами, а для этого ему, конечно, было нужно, чтобы хозяин поднялся. Лизнув напоследок соберано в нос и увернувшись от его тяжелой длани, он бодро затанцевал возле кровати, а когда Алва попытался вернуться ко сну, стянул с того одеяло, смело ухватив за край.
— Надеюсь, ты это делаешь от большой любви, а не потому что ненавидишь меня, — вздохнул Алва, переворачиваясь на другой бок и подскакивая вверх от шершавого языка, прошедшегося по пятке. — Встаю-встаю…
Так они и зажили, душа в душу. Соберано привыкал к ранней побудке и утренним слюнявым поцелуям, Ричард отвыкал грызть сапоги и прятать одеяло. У них появились новые игры, кроме выяснения, кто в доме хозяин.
Теперь Ричард играл в грозного барса, неожиданно выпрыгивая из кустов на возвращающегося хозяина, а Алва изображал армию Талига, гоняющуюся за разбойником. Еще они учили команды, но все начинавшееся так по-разному: сидеть-лежать-дай лапу, - заканчивалось одинаково: разомлевшим щенком, подставляющим то один, то другой бок поглаживаниям хозяина.
— Ну и что с тебя вырастет? — вздыхал Алва. — Разве это будущая грозная сторожевая собака?
Ричард только тряс ушами, требуя не отвлекаться от важного дела. Хвостом он не вилял принципиально, не барское это было дело, хвостом вилять. Вот целоваться по утрам — это да, а хвостом — и не надейтесь, соберано.
О привычке Ричарда ночевать в хозяйской кровати, пробираясь в нее по ночам, когда Первый Маршал уже почивает десятым сном, тот благополучно забыл. И совершенно зря. Некая юная эрэа, приглашенная в опочивальню соберано, изрядно удивилась, когда ей в спину уперлось нечто теплое и мохнатое. Еще больше удивился Ричард, обнаружив, что его место занято кем-то незнакомым, а уж как изумился соберано, сжимая в своих объятиях не нежную красотку, а весьма довольного щенка. От эрэа осталась накарябанная впопыхах записка, посылавшая Первого Маршала со всем его зоопарком к Леворукому. Ричард идею одобрил — кошек гонять он любил сверх всякой меры, за что был ими нещадно порою бит, но охоты и азарта не утратил.
Эрэа вернуть не удалось, Ричард по-прежнему ломился по вечерам в покои, на свое законное место, на которое больше никто не претендовал.
И зажили они дружно и счастливо. Безусловно, автор так бы и хотел закончить свой рассказ, зачехлить клавиатуру, сдать в спецхран музу и отправиться, наконец, отсыпаться. Но если все было так просто, то сказки не было бы.
Третий месяц пребывания щенка в особняке соберано близился к концу. Третий месяц совсем не тихой и не спокойной жизни. И спокойнее она не становилась. Щенок отчего-то беспокоился скулил, и пару раз Алва просыпался без привычной грелки под боком. Кардинал, казалось, подхватил это беспокойство и мрачно предрекал, что повстанцы повсюду, нападения неизбежно.
Алва тоже плечами пожимал, можно было подумать, что случилось что-то новое, пожалуй, Его Преосвященству стоит завязать с распитием крепкого шадди и перейти на успокаивающие настои. Однако кардинал как в воду глядел.
Одной лунной ночью соберано проснулся от странного шума. Ричард рычал. Тихо и очень угрожающе. Соберано, нащупав лежащий на прикроватном столике пистолет, выскользнул из-под одеяла .
За дверью, в глухой ночной темноте ни раттона не было видно. Алва прислушался, сделал пару шагов на звук и замер – к его ногам шлепнулось с тихим стоном теплое тельце щенка. С этого момента все завертелось куда стремительнее. Нападавших оказалось двое, один застонал, схватившись за простреленный бок, со вторым они сцепились, тот оказался не обижен ни силушкой, ни талантами.
В какой-то момент они оказались возле окна, убийца, отброшенный к нему, дернулся, ухватился за штору, пытаясь удержаться на ногах, ткань затрещала и рухнула, впуская свет полной луны, заливший весь коридор. В ее бледном сиянии щенок, подобравшийся для прыжка, вдруг мелко затрясся, застонал, забился на полу, будто в судороге, и изменился.
На изумленных свидетелей превращения не менее удивленно уставился взъерошенный сероглазый мальчишка. Соберано, не будь дурак, воспользовался ступором, охватившим нападавших, и отправил и второго наслаждаться беспамятством.
— Меня зовут Ричард, герцог Окделл, — пролепетал мальчишка, стыдливо заворачиваясь в оборванную штору.
— Вам придется мне многое объяснить, юноша, — задумчиво проговорил Алва, разглядывая своего бывшего питомца.
— Похоже на то, — криво усмехнулся Окделл-человек.
Переодевшийся, а точнее, одевшись, Окделл с шумом и явным наслаждением пил шадди, ел конфеты, в промежутках умудряясь рассказывать о своих приключениях.
Последнее, что помнил Ричард до превращения в собаку, как шел по коридору родного Надора от матушки, сообщившей, что его ждет путешествие в Олларию в загон для королевских жеребят, а потом что-то холодное опустилось ему на голову. На этом воспоминания заканчивались. Он пару раз приходил в себя, и тогда тоже наступало полнолуние, но ничего поделать не мог — его держали в какой-то жуткой конуре с единственным маленьким оконцем под самым потолком. От воспоминаний о жизни в собачьей шкуре остались только смутные образы и ощущения: голод, холод, кусачие блохи да пинки.
Вел себя Ричард на удивление мирно. Не пытался броситься на отцеубийцу, не обвинял, не строил высокомерный напыщенный вид, ничего из того, что ожидал Алва от юного герцога Окделла. Словно подслушав его мысли, Ричард внезапно улыбнулся:
— Сначала я вас ненавидел, по-своему, по-собачьи. Сапоги грыз, — как-то уж слишком мечтательно протянул он, потом будто опомнился. — А потом…вы меня не выгнали в эту ужасную грозу, и вообще, — он сбился и замолчал.
— Рассвет скоро, — вздохнул мальчишка, зачарованно пялясь в окно.
— Мы найдем способ Вас расколдовать, юноша, — отозвался Алва.
— А может быть, не надо? Иногда я думаю, что оно к лучшему? Никаких забот, все просто и понятно? — Ричард погрустнел, зевнул, свернулся в кресле. — Сыграйте мне, монсеньор, — внезапно попросил он, —пока я человек, пожалуйста.
И Алва не стал спорить. Он играл до самого утра, пока в кресле среди вороха спавшей одежды не оказался мирно спящий щенок редкой надорской породы.
Название: Надорская порода.
Автор: Trii-san
Гамма:Амелия Б.
Фандом: ОЭ
Пейринг: Рокэ Алва, Ричард Окделл
Рейтинг: G
Жанр: романс
Категория: джен
Дисклеймер: Времени - временное, вечности - вечное, мне - мое, няшеньке - подарки
От автора: мне хотелось покомфортить Дикона, но получилось, как всегда.
читать дальшеЕсли вы желаете добраться от гостеприимного жилища прекрасной Марианны к особняку Первого Маршала Талига незамеченным городскими кумушками, то наверняка выберете старый путь через улицу Медных монеток. Дорога здесь не самая лучшая в Олларии, у реки вообще виляет, утопая в густой тени каштановой аллеи, но зато здесь нет шансов встретить кого-нибудь неприятно-знакомого.
А если и встретите, то он поскорее постарается сделать вид, что не заметил , стыдливо прячась под широкополой шляпой или капюшоном, да постарается убраться с дороги, не дай бог, решите поздороваться. А дальше располагаются развалины старого особняка - место достаточно уединенное, тихое, как раз для совершения дел, для чужих глаз не предназначенных.
Например, для тех, кои и справлял Первый Маршал Талига, поправ собственный девиз, звучавший: «Против ветра». Он уже собирался уезжать, когда со стороны реки достались голоса, щенячий визг и тихий плеск воды. Маршал пребывал в настроении благодушном и приподнятом, только этим и можно объяснить его благородный порыв души, а потом и тела, бросившегося в темные и не слишком благовонные воды реки.
На берег Первый Маршал вышел в куда менее веселом расположении духа, но зато с добычей. Он вытащил из промокшего холщового мешка слабо попискивающего щенка. Воды тот нахлебался прилично, но цепко хватался за жизнь лохматыми лапами.
Так в особняке Алва появился новый обитатель, как оказалось, редкой надорской породы: лобастый, крепконогий, серой палевой масти щенок по имени Ричард, по твердому убеждению Первого Маршала – Окделл.
«Пригрел на груди поросенка», - решил Алва, разглядывая то, что осталось от его любимых сапог, изгрызенных щенком. Так начался первый вечер нового жильца особняка Кэнналийского Ворона. Второй, третий и последующие он продолжил тем же, проявив свойственные всем Окделлам твердость и незыблемость выбранных идеалов. А также известную вредность нрава и фамильную обиду на род Алва.
На наказания Ричард обижался и уходил плакать под кровать. Где горестно скулил в пыльной темноте до тех пор, пока Алва не сдавался и не шел мириться, воспользовавшись лакомыми кусочками, подсунутыми на кухне Кончитой. Тогда щенок утихал и вполне мирно валялся на подстилке возле камина, благосклонно внимая перебирающему струны Первому Маршалу и даже подпевая особо трогательным, на его взгляд, аккордам.
Однажды он попытался присоединиться к распиванию спиртных напитков, опрокинув в отсутствие хозяина бутылку вина и налакавшись до, как выразилась Кончита, поросячьего визга. Она его и обнаружила, когда забеспокоилась, что еще ни разу за день не видела вечно выклянчивающего лакомый кусочек щенка в дверях своей кухни. Ричард сидел вверху парадной лестницы, нелепо шатаясь из стороны в сторону, не в силах спуститься.
Ричард недрогнувшей рукой Алвы, под строгим надзором кухарки был препровожден протрезвляться в погреб, а вино с тех пор находилось вне досягаемости шаловливых щенячьих лап.
Обижался Ричард не долго, но плодотворно. Пару дней он прятался от соберано в библиотеке, очевидно зализывая поруганную гордость и придумывая план мести. Наученный горьким опытом, Первый Маршал не обманывался его отсутствием и предусмотрительно убирал обувь подальше. Однако Ричард был изобретателен и настойчив.
Первый Маршал подозревал, что недаром учебники военной стратегии и тактики оказались выпотрошены из книжного шкафа. Паршивец, наверняка, проштудировал их от корки до корки. Он терпеливо дожидался своего звездного часа. И дождался.
Сапоги из отличной телячьей кожи, тонкой работы, подаренные гильдией кожевников на именины монсеньора – настоящее произведение искусства и замечательная забава для щенячьих зубов и лап. Коварный Окделл выхватил из-под носа замешкавшегося слуги и уволок, только его пушистый зад и видали.
Пропажу искали всем домом три дня. На четвертый день один из сапог внезапно появился в дверях столовой. Появился, подразнил своих глянцевым носом, и тут же уполз, сопровождаемый злорадным цоканьем собачьих когтей. Второй объявился ближе к вечеру, озаряемый красноватыми закатными отблесками и гордо стоящий посреди двора. Но Окделл успел быстрее верных кэнналийцев, и сапог остался у него. Всю неделю сапоги мистическим образом то и дело появлялись и исчезали. Проклятый щенок был вездесущ.
Помогла случайность. На двор забралась кошка – трехцветная наглая бестия, и пока Окделл гонялся за ней, сапоги удалось вызволить из плена. Однако Алва чувствовал, что обязан Леворукому еще и этим. Ричард был изловлен и примерно натыкан носом в изжеванные голенища, после чего он удалился на кухню жаловаться на обиды кухаркам, которые не то, чтобы утешили, но накормили порядком отощавшего за это время щенка.
Война вступила в новую фазу.
Одним прекрасным вечером, в разгар важного совещания в кабинете Первого Маршала, когда Черная Кровь лилась рекой, а рука держать гитарный гриф устала, месть наконец осуществилась. В гробовом молчании, потешно переваливаясь с лапы на лапу, он прошествовал к соберано и гордо выплюнул к его ногам изорванные на позорном месте штаны. И так же гордо удалился под дружное ржание верной гвардии в лице двух Савиньяков.
— Ну и что мне с тобой делать? — спросил Рокэ Алва щенка, надежно ухватив того за загривок.
Печальная мордочка утверждала, что изверг и мучитель всея Талигойи может делать, что угодно с бедным невинным страдальцем. Пушистый хвостик безжизненно поник, в глазах отразилась вселенская скоробь…
И каменное сердце соберано дрогнуло.
— Еще раз напакостишь, засранец, — ласково сказал он, — посажу в тот же мешок и верну, откуда взял. Все ясно?
На том и сошлись. Обе стороны соблюдали вооруженный нейтралитет, пристально следя за передвижениями врага.
Через пару дней разразилась чудовищная гроза. Казалось, на Олларию с неба обрушился целый океан воды: холодные, колючие струи так и хлестали по городским улицам, ветвистым хлыстам молний, полосующих небо, разрываемое громовыми раскатами. В такую погоду хороший хозяин и сам не выйдет из дома, и собаку не выгонит. Однако, кардинал нашел хорошую причину выбрать именно этот день для того, чтобы пригласить Первого Маршала к себе. Вернулся тот в таком мерзком настроении, что никаким вином не зальешь.
Спал Алва дурно, ему все время казалось, что кто-то тычется ему в бок чем-то холодным и мокрым. На какой-то раз маршал решил проверить, кто посмел, и проснулся. Увы, как раз сном это не было. Каким-то образом Ричард пробрался к нему в комнату и залез под одеяло. Выдворенный прочь, щенок так тоскливо скулил, пугаясь грозы, бушующей за окном, что Алва не выдержал и впустил бедолагу обратно.
В компании уютно посапывающего малыша спалось куда лучше . Да и просыпалось. Даже вскакивалось. Потому что выспавшийся Ричард захотел есть, гулять, играть, заняться всеми важными и нужными щенячьими делами, а для этого ему, конечно, было нужно, чтобы хозяин поднялся. Лизнув напоследок соберано в нос и увернувшись от его тяжелой длани, он бодро затанцевал возле кровати, а когда Алва попытался вернуться ко сну, стянул с того одеяло, смело ухватив за край.
— Надеюсь, ты это делаешь от большой любви, а не потому что ненавидишь меня, — вздохнул Алва, переворачиваясь на другой бок и подскакивая вверх от шершавого языка, прошедшегося по пятке. — Встаю-встаю…
Так они и зажили, душа в душу. Соберано привыкал к ранней побудке и утренним слюнявым поцелуям, Ричард отвыкал грызть сапоги и прятать одеяло. У них появились новые игры, кроме выяснения, кто в доме хозяин.
Теперь Ричард играл в грозного барса, неожиданно выпрыгивая из кустов на возвращающегося хозяина, а Алва изображал армию Талига, гоняющуюся за разбойником. Еще они учили команды, но все начинавшееся так по-разному: сидеть-лежать-дай лапу, - заканчивалось одинаково: разомлевшим щенком, подставляющим то один, то другой бок поглаживаниям хозяина.
— Ну и что с тебя вырастет? — вздыхал Алва. — Разве это будущая грозная сторожевая собака?
Ричард только тряс ушами, требуя не отвлекаться от важного дела. Хвостом он не вилял принципиально, не барское это было дело, хвостом вилять. Вот целоваться по утрам — это да, а хвостом — и не надейтесь, соберано.
О привычке Ричарда ночевать в хозяйской кровати, пробираясь в нее по ночам, когда Первый Маршал уже почивает десятым сном, тот благополучно забыл. И совершенно зря. Некая юная эрэа, приглашенная в опочивальню соберано, изрядно удивилась, когда ей в спину уперлось нечто теплое и мохнатое. Еще больше удивился Ричард, обнаружив, что его место занято кем-то незнакомым, а уж как изумился соберано, сжимая в своих объятиях не нежную красотку, а весьма довольного щенка. От эрэа осталась накарябанная впопыхах записка, посылавшая Первого Маршала со всем его зоопарком к Леворукому. Ричард идею одобрил — кошек гонять он любил сверх всякой меры, за что был ими нещадно порою бит, но охоты и азарта не утратил.
Эрэа вернуть не удалось, Ричард по-прежнему ломился по вечерам в покои, на свое законное место, на которое больше никто не претендовал.
И зажили они дружно и счастливо. Безусловно, автор так бы и хотел закончить свой рассказ, зачехлить клавиатуру, сдать в спецхран музу и отправиться, наконец, отсыпаться. Но если все было так просто, то сказки не было бы.
Третий месяц пребывания щенка в особняке соберано близился к концу. Третий месяц совсем не тихой и не спокойной жизни. И спокойнее она не становилась. Щенок отчего-то беспокоился скулил, и пару раз Алва просыпался без привычной грелки под боком. Кардинал, казалось, подхватил это беспокойство и мрачно предрекал, что повстанцы повсюду, нападения неизбежно.
Алва тоже плечами пожимал, можно было подумать, что случилось что-то новое, пожалуй, Его Преосвященству стоит завязать с распитием крепкого шадди и перейти на успокаивающие настои. Однако кардинал как в воду глядел.
Одной лунной ночью соберано проснулся от странного шума. Ричард рычал. Тихо и очень угрожающе. Соберано, нащупав лежащий на прикроватном столике пистолет, выскользнул из-под одеяла .
За дверью, в глухой ночной темноте ни раттона не было видно. Алва прислушался, сделал пару шагов на звук и замер – к его ногам шлепнулось с тихим стоном теплое тельце щенка. С этого момента все завертелось куда стремительнее. Нападавших оказалось двое, один застонал, схватившись за простреленный бок, со вторым они сцепились, тот оказался не обижен ни силушкой, ни талантами.
В какой-то момент они оказались возле окна, убийца, отброшенный к нему, дернулся, ухватился за штору, пытаясь удержаться на ногах, ткань затрещала и рухнула, впуская свет полной луны, заливший весь коридор. В ее бледном сиянии щенок, подобравшийся для прыжка, вдруг мелко затрясся, застонал, забился на полу, будто в судороге, и изменился.
На изумленных свидетелей превращения не менее удивленно уставился взъерошенный сероглазый мальчишка. Соберано, не будь дурак, воспользовался ступором, охватившим нападавших, и отправил и второго наслаждаться беспамятством.
— Меня зовут Ричард, герцог Окделл, — пролепетал мальчишка, стыдливо заворачиваясь в оборванную штору.
— Вам придется мне многое объяснить, юноша, — задумчиво проговорил Алва, разглядывая своего бывшего питомца.
— Похоже на то, — криво усмехнулся Окделл-человек.
Переодевшийся, а точнее, одевшись, Окделл с шумом и явным наслаждением пил шадди, ел конфеты, в промежутках умудряясь рассказывать о своих приключениях.
Последнее, что помнил Ричард до превращения в собаку, как шел по коридору родного Надора от матушки, сообщившей, что его ждет путешествие в Олларию в загон для королевских жеребят, а потом что-то холодное опустилось ему на голову. На этом воспоминания заканчивались. Он пару раз приходил в себя, и тогда тоже наступало полнолуние, но ничего поделать не мог — его держали в какой-то жуткой конуре с единственным маленьким оконцем под самым потолком. От воспоминаний о жизни в собачьей шкуре остались только смутные образы и ощущения: голод, холод, кусачие блохи да пинки.
Вел себя Ричард на удивление мирно. Не пытался броситься на отцеубийцу, не обвинял, не строил высокомерный напыщенный вид, ничего из того, что ожидал Алва от юного герцога Окделла. Словно подслушав его мысли, Ричард внезапно улыбнулся:
— Сначала я вас ненавидел, по-своему, по-собачьи. Сапоги грыз, — как-то уж слишком мечтательно протянул он, потом будто опомнился. — А потом…вы меня не выгнали в эту ужасную грозу, и вообще, — он сбился и замолчал.
— Рассвет скоро, — вздохнул мальчишка, зачарованно пялясь в окно.
— Мы найдем способ Вас расколдовать, юноша, — отозвался Алва.
— А может быть, не надо? Иногда я думаю, что оно к лучшему? Никаких забот, все просто и понятно? — Ричард погрустнел, зевнул, свернулся в кресле. — Сыграйте мне, монсеньор, — внезапно попросил он, —пока я человек, пожалуйста.
И Алва не стал спорить. Он играл до самого утра, пока в кресле среди вороха спавшей одежды не оказался мирно спящий щенок редкой надорской породы.
-
-
28.03.2013 в 01:26Щенок просто прелесть)
-
-
28.03.2013 в 08:41-
-
28.03.2013 в 09:27А щенок прелесть, столько удовольствия получила, пока писала, от его выходок!
Enco de Krev, Деньрождественская сказочка. Спасибо!
-
-
28.03.2013 в 11:42-
-
28.03.2013 в 12:38-
-
28.03.2013 в 16:37Чудесная сказка!
-
-
28.03.2013 в 18:45-
-
28.03.2013 в 21:08Хеллечка, ага, внезапно! бггг, но хороший ход для привлечения внимания, нэ?)
Linnaren, теперь вспоминаю, что еще хотела впихнуть в текст, бедняга-соберано
Terence Fletcher, да-да-да, пока писала тащилась, как удав по стекловате *_* мр-мр-мр))
-
-
28.03.2013 в 22:49-
-
28.03.2013 в 23:04-
-
29.03.2013 в 00:10конец просит продолжения.
потому как надо же разобраться:
1) почему с Диком такое сотворилось;
2) кто его держал в
античеловеческих условияхконуре;3) кто покушался на жизнь герцога Окделла (топил);
4) как Дика расколдовывать.
-
-
29.03.2013 в 07:30-
-
29.03.2013 в 07:58конец просит продолжения.
Да, по всем пунктам!
trii-san
полностью согласна
Ведь продолжение будет, да? Иначе на моей "печальной мордочке", как у Ричарда, отразится "вселенская скорбь".
-
-
29.03.2013 в 09:50на самом деле, если распинаю долги, то попробую)
-
-
29.03.2013 в 11:10ловлю вас на слове
потому как долги имеют обыкновения либо "распихиваться", либо "прощаться".
-
-
29.03.2013 в 14:17Это шантаж!
Как можно?! Это просто тихое, скромное, незатейливое ... вымогательство.
-
-
29.03.2013 в 23:41Linnaren, как интеллигентно это прозвучало)
-
-
03.04.2013 в 11:29Хочу продолжение, в котором Алва распутает попавший ему в руки клубок до конца - кто заколдовал, как, почему, почему щенкак редкой породы решили утопить и почему Дикон внезапно снова стал человеком... Мне кажется, загадки как раз по вкусу соберано ))