[Kesseana]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Витраж

[Автоматизированный архив СЭ-778Х Лямбда]

Название: Витраж
Автор: Автоматизированный архив СЭ-778Х Лямбда
Персонажи: Ричард Окделл
Рейтинг: G
Материалы: Тушь, акварель, постобработка в Sai2
Примечание: Стилизация под витраж

@темы: Картинки, Джен, G - PG-13, Арт, Фест Р.О.

---

Рокэ Алва инспектирует Лаик

[AlvaDick]

Название: Рокэ Алва инспектирует Лаик
Автор: Angelcat
Пейринг: Рокэ Алва/Ричард Окделл
Рейтинг: РG-13

@темы: Фест Р.О.

---

Фест к д/р Ричарда Окделла 2022

[AlvaDick]

Мы открываем фест в честь дня рождения Ричарда Окделла и приглашаем всех, кто хочет его поздравить, выкладывать в сообществе свой креатив

Работы будут приниматься с 28 марта по 4 апреля включительно.

Код баннера

Код баннера

<div align="center"><a href="https://alvadick.diary.ru" target=_blank><img src="http://static.diary.ru/userdir/3/0/9/1/3091004/77743036.jpg"></a></div>

@темы: Фест Р.О.

---

Фест к д/р Ричарда Окделла 2022

[AlvaDick]

В это тяжелое время мы посовещались, но все же решили провести фест к дню рождения Ричарда Окделла. Возможно, кому-то он поможет лишний раз отвлечься от того ужаса, что сейчас происходит, кто-то получит немного положительных эмоций, которые будут не лишними в это время.

И мы немного раздвинули рамки феста: теперь работы принимаются не только в сам день рождения Ричарда, но и всю последующую неделю.

Итак, в 9 день месяца Весенних Скал (или, если хотите, 28 марта) все желающие приглашаются в сообщество  AlvaDick, чтобы принять участие в фесте и поздравить с днём рождения Ричарда Окделла.

Поздравлять можно совершенно в любом формате: фанфиком (любого жанра и объёма), рисунком, коллажем, клипом, аватаром, открыткой, фандомной аналитикой, вышитой салфеткой, фотографией плюшевой свинки и т.д.

Работы выкладываются участниками самостоятельно с 28 марта по 4 апреля в сообществе  AlvaDick.

На фест принимаются как дженовые работы, так и работы с любыми пейрингами, но Ричард Окделл должен быть одним из главных героев.

На фест принимаются только новые работы, созданные специально для феста и не выкладывавшиеся раньше ни на каких ресурсах. Каждый участник может представить неограниченное количество работ.

Дорогие участники! Возможно, оговаривать это лишнее, но так как фест приурочен ко дню рождения, то фанфикам лучше быть с хэппи-эндом, клипам и артам — не (слишком) ангстовыми, а аналитике — не быть негативной.

Ждем ваших работ!

код для баннера

<div align="center"><a href="https://alvadick.diary.ru/p221114402_fest-k-d-r-richarda-okdella-2022.htm" target=_blank><img src="http://static.diary.ru/userdir/3/0/9/1/3091004/77743036.jpg"></a></div>

@темы: Фест Р.О.

---

Список работ феста к д/р Ричарда Окделла 2021

[AlvaDick]

Фест в честь дня рождения Ричарда Окделла завершен.

Выложенные работы:

"Нетуманные перспективы", арт, автор adept-13.
"Мальчик и море", фик, автор lauriel_anarwen.
"Новый камердинер", фик, автор Б.С.Сокралов (Б.Сокрова & С. Кралов).
"Не эр, но Талигойя", фик, автор Siore.
"Сказка о Золотом Ызарге", фик, автор Kesseana.
"50 баллов с Надора", иллюстрированный анекдот, автор Areltavego.

Огромное спасибо всем авторам за прекрасные работы!
Еще раз поздравляем Няшечку с днем рожденья
Оставайтесь с нами

---

50 баллов с Надора

[Areltavego]

Название: 50 баллов с Надора
Автор: Areltavego
Персонажи: Рокэ Алва, Ричард Окделл
Примечание: иллюстрированный анекдот

---

Сказка о Золотом Ызарге

[Kesseana]

Название: Сказка о Золотом Ызарге
Автор: Kesseana
Персонажи: Ызарг, Ричард Окделл, Рокэ Алва, Катарина Ариго, Фердинанд Оллар, Альдо Ракан, Матильда Ракан, Хорхе Дьегаррон, Робер Эпинэ, Лионель Савиньяк, Мэллит, Вальтер Придд, Арнольд Арамона, Руперт фок Фельсенбург, Кроунер
Жанр: стеб
Размер: драббл
Рейтинг: PG
Примечание: Заранее извиняюсь перед актерами экранизации за поднятую тему их внешности.

Жили-были эр с оруженосцем на краю варастийской степи. Как-то раз приехали к ним в гости король с королевой, да весь двор вместе с ними, да послы иностранные.

Капрал Кроунер поехал в степь дичь добывать к торжественному обеду, а когда вернулся, привез с собой чудо-чудное, диво-дивное – Золотого Ызарга. Вылез Ызарг из мешка, встряхнулся и молвил человеческим голосом:

– Не губите меня, эры и эрэа, отпустите лучше обратно в степь, а я вам пригожусь: что пожелаете, то и исполню.

– Ка-те-го-ри-чес-ки все? – усомнился капрал Кроунер.

– Конечно, – заявил Ызарг. – Вот ты, например, чего в этой жизни хочешь?

– Слова всякие умные знать хочу, чтоб жуков кон-ди-ци-ён-ных описывать, превеликих, как Бабочка, – потупился Кроунер.

– Значит, будешь сценаристом, – решил Ызарг. – Сценарии писать будешь.

– Сце-на-рис-том? – восхитился Кроунер. – Какой редкий эк-зем-пляр!

Заинтересовавшись диковинной зверушкой, подошли к Ызаргу король с королевой.

– Мне надоело быть бледным гиацинтом, – печально сказала Катарина. – Хочу быть прекрасной розой…

– И мне надоело, – перебил ее Фердинанд, – что меня побеленной грушей называют!

– Да, Ваши Величества, блондинистось вам не к лицу! – поклонился им Ызарг, и стали король с королевой брюнетами.

Тут к Ызаргу через толпу придворных пробился Альдо Ракан.

– Я – принц, – заявил он, – значит, моя очередь следующая. Не хочу быть шкафоподобным атлетом, хочу быть утонченным красавцем!

– Да не вопрос, – согласился Ызарг, – кличка «сахарный красотун» тебе вполне подойдет.

– Еще принцы у вас есть? – спросил Ызарг.

– Он не принц, но близко к тому, – вытолкнули вперед Руперта.

– Не слишком-то ты похож, – скептически оглядел его Ызарг. – Ну да ладно, будешь принцем-монахом, а в утешение тебе подарят меч.

– А я – принцесса, – подошла к Ызаргу Матильда. – И мне бы, твою кавалерию, годков немного скинуть. И еще губы хочу, как у тех красоток в «Эрэаполитене»!

– Все для прекрасных дам, – заулыбался Ызарг, и стала Матильда вдвое моложе.

– Есть у кого еще претензии по внешности? – посмотрел на придворных Ызарг.

– Так точно! – выкрикнул из задних рядов капитан Арамона. – Не хочу, чтоб меня унары Свином называли!

– Так похудеть тебе надо, – ухмыльнулся Ызарг, – да и дело с концом.

И стал Арнольд Арамона стройным, как кипарис.

– У меня не то чтобы претензия, но мне почему-то всегда хотелось быть красивее, чем соберано, – задумчиво проговорил Дьегаррон.

– Мечты должны исполняться, – сурово сказал Ызарг, и стал Хорхе первым красавцем королевства.

– У меня никаких претензий нет, – грустно сказал Робер. – Я просто хочу, чтоб ничего не менялось.

Ничего не ответил Ызарг, только хвостиком махнул – и ничего не изменилось.

– Недостойная всегда завидовала своим сестрам… – Мэллит склонилась к Ызаргу и что-то горячо ему на ухо зашептала, рядом стоявшие придворные разобрали лишь слово «округлости».

– А! – осенило Алву. – Эрэа жалуется на то, что у нее не лучшие яблоки Талига.

– Да, пожалуй, – заглянул в декольте Мэллит Ызарг. – Думаю, размер четвертый тебе подойдет.

– А меня враги Талига называют фашистом, – скорбно поведал Лионель, – за превентивные расстрелы бесноватых.

– Нет, ты не похож, – удивился Ызарг, – ты же можешь без грима кэналлийцем прикинуться. Но пусть форма соответствует содержанию.

И стал Лионель Савиньяк истинным арийцем с квадратной челюстью.

– Уважаемый Ызарг, сделайте что-нибудь, чтоб меня не казнили во цвете лет, – прогудел эр Вальтер.

– Да, это печально, – согласился Ызарг, и стал Вальтер Придд 80-летним.

– А что же наши хозяева? – оглянулся Ызарг на эра с оруженосцем.

– Э-э, ну… Мне не нравится, что эр Рокэ меня все время юношей называет… – покраснел Ричард.

– Ну что ж, – махнул хвостом Ызарг, и Алва удивленно присвистнул:

– М-да, юноша, вы теперь совсем на юношу не похожи.

– Ну а вы, господин Первый маршал, что скажете? – поинтересовался Ызарг.

– А я ничего не хочу, – пожал плечами Алва.

– Совсем-совсем ничего? И в юности ничего не хотелось? – удивился Ызарг.

– В юности я в Гальтару ездил, – начал вспоминать Алва, – хотел понять, что такое эта Сила Раканов…

– Ага! – приободрился Ызарг, – колдовать хотел, значит.

И стал Рокэ Алва профессором Снейпом.

А Ызарг аппарировал в степь, тут и сказочке конец.

---

Не эр, но Талигойя

[Siore]

Название: Не эр, но Талигойя
Автор: Siore
Бета: Efah
Размер: мини, 3330 слов
Пейринг/Персонажи: Ричард Окделл, Леопольд Манрик, Рокэ Алва, Лионель Савиньяк, Квентин Дорак (кардинал Сильвестр), Фердинанд Оллар, Катарина Оллар, Август Штанцлер, Леонард Манрик.
Категория: джен
Жанр: авантюрный роман
Рейтинг: РG-13
Примечания/предупреждения: АУ, ООС, POV главного персонажа. Отдельные фрагменты, цитаты и реплики дословно заимствованы из романа В.В. Камши «Красное на красном».
Краткое содержание: В день святого Фабиана судьба повернулась к Ричарду Окделлу и к остальным участникам событий неожиданной стороной…


Двадцать унаров застыли на черно-белых плитах площади, словно фигуры на шахматной доске. Двадцать пешек. Кто пройдет в ферзи, кого смахнут с доски — все решится сегодня. В день святого Фабиана триста девяносто восьмого года Круга Скал.

Ричард Окделл давно ждал этого дня. Даже поганой крысе не удастся его испортить — хотя пострадавшая рука, несмотря на мазь, побаливала и, судя по ощущениям, начала опухать. Ничего, он выдержит, до конца церемонии точно, а там — на все воля Создателя. Граф Килеан и граф Ариго обещали взять его в оруженосцы, и никакой Дорак не сможет им помешать, ведь таков закон.

Барабанный бой смолк, и выступивший вперед герольд начал хорошо поставленным голосом зачитывать внушительный свиток:

— Доблестный капитан Арнольд Арамона счастлив сообщить своему государю и всему Талигу, что вверенные его попечению юные дворяне прошли должное обучение и ждут приказаний от короля нашего Фердинанда Второго. Да будет всем ведомо, что означенные дворяне чтят Создателя и наместника Его на земле, владеют шпагой и грамотой и исполнены рвения. Капитан Арамона ручается за верность и доблесть юношей, коих и называет друг за другом, сообразно их воинским успехам и прилежанию...

Герольд принялся зачитывать список унаров. Ага, Арамона все же записал его четвертым! Он, Ричард Окделл, четвертый из двадцати! Это справедливо — хотя ему показалось, что Йоганн Катершванц уступил ему в последнем учебном поединке. Но если так, почему Йоганн не сказал?

— Двадцать доблестных дворян, — провозгласил между тем герольд, — предлагают свою жизнь, честь и отвагу тем, на чьих плечах держится королевство. Кто из Лучших Людей Талига изберет их в оруженосцы?

Вновь пропели фанфары, а потом унаров стали, наконец, разбирать.

Катершванцев, как и ожидалось, отпустили воевать в Торку. Адмирал Альмейда выбрал Берто Салину — что ж, тоже ожидаемо. Валентина Придда взял граф Рокслей...

— Я, Килеан-ур-Ломбах, комендант Олларии, прошу и выбираю Эстебана Сабве, лучшего из фабианцев.

«Эстебана? „Навозника“, наглеца и мерзавца?! Человек Чести выбрал отродье Колиньяров?!»

Дик с трудом удержался, чтобы не выкрикнуть это вслух. Нет, конечно, он будет молчать, он же поклялся эру Августу держать себя в руках. И будет ждать, ведь остается еще граф Ариго...

Ги Ариго выбрал Эдуарда Феншо. Да, это традиция, но ведь граф обещал! Обещал взять его!

Последняя надежда разбилась.

Наследник Повелителей Скал стоял и обреченно смотрел, как его однокашники, друзья и враги, один за другим поднимаются по лестнице на галерею, занятую августейшими особами и придворными, и приносят присягу. Унары уходили в большую жизнь, где Ричарду Окделлу места не было.

***
Когда выстрелила полуденная пушка, на черно-белой доске оставались четыре пешки. Толстяк Карл Тротта-ур-Форшенбах, прыщавый Анатоль Мей, недомерок Луиджи Фариани и сын Эгмонта Окделла. Даже последний в списке унаров, бестолочь и увалень Макиано Тамазини, и тот понадобился своему эру. А вот Ричард...

В последний раз пропела труба, возвещая, что четверо доблестных дворян предлагают свою жизнь, честь и шпагу тем, на чьих плечах держится королевство. С галереи, украшенной пунцовыми гвоздиками, никто не отозвался.

Вздернув подбородок, Ричард из последних сил сдерживал слезы отчаяния и обиды. Он никому не нужен. Предали все, даже эр Август. Завтра его повезут под конвоем в Надор, и оттуда уже не выпустят. Или бежать к Альдо Ракану в Агарис, подставив под удар семью. Третьего не дано.

Да, его предупреждали, что так и будет. Но разве в такую подлость и несправедливость возможно поверить в шестнадцать лет?! Он и не поверил, а теперь...

— Ричард, герцог Окделл!

Дик вздрогнул от неожиданности, вновь обретая надежду. По крайней мере, его заметили — чувствовать себя пустым местом неприятно. Кто же решился?

Высокий пожилой человек в черно-белой мантии — цвета королевские, не родовые, — сидевший через два кресла справа от Штанцлера, поднял руку, привлекая всеобщее внимание. Худое вытянутое лицо, зачесанные назад темно-рыжие волосы с изрядной проседью... Да ведь это же...

— Я, граф Леопольд Манрик, тессорий Талига, принимаю вашу службу.

Ричарду показалось, что он ослышался. На службу к этому... к «навознику», потомку гоганского повара? Считать собранные с бедняков липкие суаны, скрючившись за конторкой над пыльными ведомостями казначейства, толстеть и тупеть, как бедолага Наль? Ему, герцогу Окделлу?! Да лучше смерть, чем такое посмешище!

Вне себя от отчаяния, Ричард дернулся за кинжалом. Убить Алву или Дорака ему не дадут, остается только разом со всем покончить — одним ударом фамильного клинка в сердце...

Его намерению не суждено было сбыться. Едва он схватился за рукоять кинжала, как распухшую руку пронзило адской болью, от которой потемнело в глазах. Дик чуть не взвыл, выронил кинжал, тупо звякнувший о черно-белые плиты, пошатнулся и мешком осел на землю, теряя сознание.

***
— Какая прелесть. Интересно, эта пантомима означала согласие или отказ? — светским тоном поинтересовался герцог Алва, приподняв бровь.

Кардинал Талига про себя отметил, что, несмотря на ироничный тон, маршал удивлен. И удивлен неприятно. Дальше раздумывать над этой странностью времени не было.

— Что происходит? — оторопевший Фердинанд аж привстал с кресла. — Герцог Окделл, что с вами?

Королева, побледнев, схватила супруга за руку.

— Во имя всего святого, помогите же ему!

— Уже, — встревоженный Штанцлер не отрывал взгляда от площади, где к упавшему Ричарду по знаку Леонарда Манрика бросились несколько гвардейцев, а сам Леонард отрывистым тоном отдавал распоряжения насчет врача. — Уже помогают. Надеюсь, просто обморок. Жара, волнение...

— Хм-м... Арамона не солгал: юный Окделл — крайне импульсивный молодой человек, — заметил Сильвестр, перебирая четки. Кардинал был встревожен не меньше, чем кансилльер, но скрывать свои чувства умел лучше. Оторвавшись от созерцания площади, где люди Леонарда Манрика хлопотали над упавшим Окделлом и все еще торчали истуканами оставшиеся трое незадачливых претендентов, он обернулся к Манрику-старшему:

— Граф, на вашем месте я бы четырежды подумал, прежде чем предлагать ему службу.

Манрик остался невозмутим.

— Ваше высокопреосвященство, я слышал ваше предупреждение еще на заседании Высокого Совета и принял к сведению. Вы правы, к этому молодому человеку нужен... особый подход. Но пусть сначала придет в себя. Помимо волнения, у него что-то с рукой, мой врач этим займется.

***
Забравшись в портшез и задернув занавеску, Сильвестр приказал нести себя в резиденцию. Требовалось отдохнуть и обдумать случившееся наедине с собой.

Настроение у его высокопреосвященства было паршивым, и вдобавок привычно заныло сердце. Впервые за долгие годы церемония в день святого Фабиана закончилась столь скандальным происшествием. Слухи разлетятся немедленно, долетев в том числе и до Посольской палаты. В Гайифе все представят так, что опального наследника Эгмонта якобы замучали в Лаик до обморока и вдобавок опозорили перед всеми Лучшими Людьми, предложив герцогу место конторской крысы в казначействе. Хотя вот служит же у тессория наследник графа Ларака — и ничего, пока не зарезался...

Сильвестр тяжело вздохнул. Последствия скандала придется разгребать, да и с самим Окделлом надо что-то делать. Он ведь так и не сказал ни да ни нет, впрочем, попытка самоубийства в ответ на предложение службы сама по себе достаточно красноречивый ответ. Гордыня превыше разума. Вечно с этой семейкой проблемы. Вот пусть теперь «фламинго» с ними и разбираются.

Тессорий, несмотря на все, уже забрал парня в свой особняк — к слову, пришлось тащить едва ли не силой, пришедший в себя Окделл упирался и нудил, что не просил ему помогать. Каким образом Леонарду удалось его уломать, Сильвестр не представлял — видимо, в ход пошло фамильное занудство Манриков. И да, Манрик-старший прав, у Окделла что-то скверное с рукой, даже с галереи было видно, как распухла перевязанная кисть, когда с нее срезали тесную унарскую перчатку. Не приведи Создатель, заражение — смерть наследника Окделлов кардиналу Талига не нужна, что бы там ни плели злопыхатели. По крайней мере, сейчас — точно не нужна.

Что ж, пусть лечится. Отправить юного Окделла в Надор всегда успеется. И все же какая муха укусила Манрика? Точнее — на что он рассчитывает, связываясь с Окделлом?

Ответ не находился — и его высокопреосвященству это не нравилось.

***
Врач, тощий рыжеватый бергер средних лет с неряшливой трехдневной щетиной на подбородке, держался тем не менее с королевским достоинством. Дикон, закусив губу, смотрел в потолок. Было больно, но терпимо, а еще — страшновато. Врачей он, признаться, побаивался — а еще больше боялся, не случилось ли с ним что-то настолько серьезное, что на рану лучше не смотреть.

Врач наложил повязку и удовлетворенно вздохнул.

— Ваше счастье, молодой человек, что вами занялись так быстро, иначе быть бы вам без руки, и это в лучшем случае. В Олларии вряд ли найдется десяток людей, способных остановить подобное нагноение, не прибегая к ампутации. Ну что ж, вам повезло. Конечно, рука еще поболит, но опасность миновала. На будущее: никогда не откладывайте визит к врачу.

— Спасибо, — пробормотал Дик, тупо глядя на забинтованную кисть. В день святого Фабиана генерал Манрик, вспоров перчатку на его распухшей руке, охарактеризовал увиденное словом, совершенно неуместным в присутствии королевской четы, — к счастью, за суматохой его не услышали. Ошарашенного, вяло сопротивляющегося Дика поставили на ноги, куда-то потащили и чуть ли не силой влили в него бокал какого-то жгучего снадобья, отчего мир вокруг поплыл и задвоился, а потом Ричард снова потерял сознание и окончательно пришел в себя уже в комнате, в которой сейчас и находился. На особняк эра Августа не похоже, как и на комнатушку Наля.

— Где я?

— В доме господина тессория, — бросил врач, умывая руки. — Завтра я вас снова навещу, а пока отдыхайте. Вы пролежали в горячке четыре дня.

Пока врач собирал инструменты, а Дик переваривал услышанное, слуга в фамильных цветах Манриков — зеленом и розовом — внес уставленный посудой поднос.

— Ваш ужин, сударь.

Слуга поднял крышку судка. Ароматный пар защекотал ноздри изголодавшегося Дика. Ужин прибыл как нельзя кстати. Лечебные отвары, которыми его пичкали все эти дни, успели порядком надоесть.

— Это цыпленок по-гогански, — пояснил слуга в ответ на вопросительный взгляд юноши. — Здоровая и вкусная пища, именно то, что вам нужно для восстановления сил. Как и красное вино с медом и специями. В чашке бульон, советую начать с него.

А кормят здесь неплохо, отметил Дик про себя, принимаясь за трапезу. Уж всяко лучше, чем в Лаик, куда лучше, чем дома и даже чем у эра Августа, если быть честным. Кстати, эр Август даже не попытался найти его после неудачно завершившейся церемонии, как и Наль, хотя бы передать записку. Наверное, им стыдно и они больше не хотят иметь с ним дела. Скверно получилось. Лучше бы его сразу тихо отправили в Надор. Впрочем, тогда никто не вылечил бы ему руку...

Дик поежился, вспомнив слова врача. Он мог бы остаться калекой, если бы не попал к Манрику. Эр Август разбирается только в сердечных каплях, Наль от всего лечится тошнотворной манионикой, а уж солдаты конвоя и подавно не стали бы возиться с опальным герцогом. Врач прав: ему крупно повезло.

Справиться с нежнейшим цыпленком ножом и вилкой, без помощи рук, оказалось проще простого. Отставив опустевший судок, Ричард допил сладкое вино и откинулся на мягкие подушки. Завтра ему наверняка станет еще лучше, вот тогда он и подумает, как быть дальше.

***
Проснувшись на следующее утро, Дик обнаружил рядом с кроватью сапоги, а на стуле — одежду. Не унарский наряд, но и не то, в чем он приехал в Лаик полгода назад — черный камзол и панталоны простого покроя, но добротного сукна, алая рубашка... Цвета Окделлов. Случайность — или очередная насмешка: герцог Окделл на побегушках у «фламинго»? Хотя почему на побегушках, он же не давал согласия. И клятвы не давал. Когда он окончательно выздоровеет, его отпустят. Должны отпустить. А если нет — он найдет способ бежать...

Куда он собирается бежать, Ричард додумать не успел: в дверь деликатно постучали. Что ж, в чужом доме следует быть вежливым. Хорошо, что он уже одет.

— Войдите!

Дверь открылась, и в комнату вошел не кто иной, как хозяин дома. Тессорий Леопольд Манрик.

Ричард невольно вздрогнул. Он ждал встречи с графом лицом к лицу, но так скоро?..

— Добрый день, герцог Окделл. Рад видеть вас в добром здравии и на ногах.

— Добрый день, сударь, — осторожно ответил Дик.

— Можете называть меня «монсеньор» или «господин граф». Поскольку вы идете на поправку, настало время поговорить.

Ричард кивнул. Что ж, этот разговор рано или поздно должен был состояться. Вот все и прояснится.

Манрик жестом пригласил его сесть в одно из кресел у стола. Ричард повиновался. Сам граф устроился в другом кресле. Он по-прежнему был не в родовых цветах, а в черно-белой мантии тессория.

— Я... Я благодарен вам за лечение, — начал Ричард. — Врач сказал...

— Пустое, — отмахнулся Манрик, — Хорош бы я был, приняв вашу службу и бросив вас без помощи. К тому же о вас переживала Ее Величество, а все мы счастливы служить королеве Талига.

— Но... — Дик вспыхнул от волнения и стыда разом, вспомнив день святого Фабиана и свое, так сказать, сольное выступление. — Господин граф, я же не согласился на ваше предложение!

Манрик пожал плечами:

— Я ничего не предлагал — предлагали вас. Я имею в виду — унаров. Как блюда в таверне, простите нелестное сравнение.

«Ага. Как... как цыплят по-гогански».

Ричард стиснул зубы. Это оскорбление — и в то же время это правда. Так все и выглядело в день святого Фабиана. А на правду обижаются только дураки, говорил отец. Хотя все равно обидно.

— Никогда не любил эту церемонию, — Манрик слегка поморщился, — но я был намерен — и не отказываюсь от этого намерения — принять предложение. Принять вашу службу, герцог Окделл. Службу Талигу. Не лично мне. Вы же хотели служить Талигу?

Ричард молчал. Что-то подсказывало согласиться, и то же время что-то препятствовало. Отец говорил — оруженосца берет на службу не эр, но Талигойя, но это было так давно... Что бы Эгмонт Окделл сказал здесь и сейчас?

— Талигу служил и ваш отец, — не дожидаясь ответа, заметил Манрик, словно прочтя мысли Ричарда, — хотя многое в стране ему не нравилось. Я тоже служу Талигу, пусть и не с оружием в руках. Это моя родина. Я хотел бы видеть ее...

Он сделал паузу, подбирая слова. Ричард ждал, не перебивая. Ему внезапно стало интересно слушать этого человека. Так с ним не говорил никто и никогда. Ни отец, ни мать, ни даже эр Август. Внезапно вспомнилось из уроков землеописания: а ведь владения Манриков — в Надоре, только севернее. Соседи. Надо же, раньше Ричард об этом не задумывался.

Манрик вновь заговорил — все тем же спокойным, веским, убедительным тоном:

— Я хотел бы видеть мою страну — нашу страну, Ричард — богатой и счастливой. Умной и работящей. Без нищих. Без взяточников. Без внутренних таможенных пошлин и убийственных налогов с провинций, чьи правители когда-то давно совершили ошибку. Без дармоедов с армейскими чинами, якобы защищающих страну. Без святых пастырей, получающих жалование из казны, — совесть не продается и не покупается.

Изумлению Ричарда не было предела. О процветании Талигойи мечтали отец и его соратники, а теперь он слышит те же речи из уст того, кого его учили считать заклятым врагом! Он спит или все еще бредит в горячке?

— Так не бывает! — выпалил он. — Разве что в Рассветных садах — и то... Я... Я не верю!

— Так не было, — с неожиданной горячностью возразил Манрик, подавшись вперед, — не было, потому что никто даже не пытался взглянуть на дело так, живя одним днем и проедая нажитое предками. Но сейчас время настало. Сейчас — или никогда. Герцог Окделл, вы — Человек Чести, то есть именно тот, кто нужен Талигу. Нужен Надору, чтобы вернуть провинции былое величие. Нужен мне. Вы готовы мне поверить и идти со мной?

Мысли понеслись лихорадочным галопом. Поверить? Поверить на слово «навознику», которого он первый раз видит? Красивые слова часто скрывают обман, как цветущий куст скрывает ядовитую змею, так сказано в Эсператии. Но Манрик спас ему жизнь, наверняка догадываясь, что за такого врача семье Ричарда несколько лет не расплатиться. Спас потому, что принял его службу. Отплатить за такое неблагодарностью — бесчестно. Но и поступить в чиновники — унизительно. Что же делать? Поверить? Согласиться? Или отказаться и отправиться в... в никуда?

Ричард запаниковал, понимая, что все больше запутывается. Простое решение — довериться своим чувствам — самое верное. Или нет?

Он сжал пальцами виски, сознавая, что выглядит по-детски глупо. Его учили: Алва и Дорак, некоронованные правители Талига, — два крыла Зла, но эти двое Ричарду Окделлу ничего и не предлагали. И даже эр Август говорил, что Манрик, хоть и не Человек Чести, лично себе ни разу не взял из казны ни суана. Кансилльер не стал бы лгать. Тессорий — порядочный человек, просто ему не дают поступать по совести. Дорак не дает. Манрик, конечно, не сказал этого прямо, но все ясно и так...

Дик с облегчением выдохнул. Да, все ясно. Его берет на службу не эр, не король, но Талигойя, и такая служба не может запятнать честь герцога Окделла. В конце концов, перед ним граф, а не лавочник. И с его внуком Константином они вместе прошли Лаик, он неплохой парень... А, была не была! Решено.

— Да.

Сомнения — от Леворукого, значит, долой их.

— Да, монсеньор.

Манрик удовлетворенно кивнул:

— Хорошо. Клятв мне не нужно, а Талигу и королю вы уже присягнули в Лаик. С этого дня вы мой... ученик. Да, пожалуй, так верно. Эр ведь должен обучать своего оруженосца всему, что умеет и знает сам, не так ли?

— Д-да, — выдавил Ричард, все еще ошарашенный происходящим.

— Вот и славно, — Манрик вновь кивнул. — Судя по тому, что вы четвертый в выпуске, Ричард, вы способный ученик. После обучения, — полагаю, гораздо раньше, чем через три года, — вы станете...

Он сделал эффектную паузу, полностью завладев вниманием Ричарда, — и закончил:

— Вы станете офицером для особых поручений.

Дик не смог скрыть недоумения. Какие еще офицеры в казначействе? Это же не армия!

Манрик хмыкнул.

— Виконт Реджинальд Ларак не рассказал вам, что генеральные инспекторы тессории имеют офицерские звания? Ну вот, теперь вы это знаете.

— Но... а как же...

В очередной раз вспомнив свою нелепую выходку на церемонии, Дик вспыхнул и потупился. Он повел себя неподобающе в присутствии королевской четы и всего двора. Теперь ему будут перемывать кости на всех углах до следующего унарского выпуска, это уж точно. И вряд ли после такого позора пригласят на королевский прием...

— Как быть с днем святого Фабиана? — догадался Манрик. — Не переживайте, вы внесены в королевский указ как мой оруженосец. Я был практически уверен, что вы согласитесь.

Извинений он не потребовал и даже не попросил, за что Ричард Окделл был ему искренне благодарен, — а Манрик тем временем, не откладывая в долгий ящик, принялся рассказывать новоиспеченному ученику о его обязанностях, правах и порядках в доме, где Ричарду предстояло прожить следующие несколько лет. Время пролетит быстро, он станет офицером, ему обязательно дадут какое-нибудь особое поручение, и не одно, а когда он исполнит все с честью, им будут гордиться все: и дядя Эйвон, и эр Август, и матушка... Они все поймут. А пока он числится оруженосцем, Манрик обязан брать его ко двору, и там он сможет видеть королеву! Воистину, верно говорят, что за самым темным часом обязательно приходит рассвет.

***
— Представляешь, что мне только что сообщили мои люди? — Алва на ходу дернул шнур звонка, пропуская гостя в кабинет. Первый маршал Талига выглядел раздосадованным и даже не пытался этого скрыть.

— Не представляю, — хмыкнул капитан королевской охраны Лионель Савиньяк, плюхаясь в кресло. — А должен?

— Ну, вообще-то да, хотя бы по долгу службы, — ядовитым тоном отозвался Алва, сбрасывая на столик плащ и перчатки. — Юного Ричарда Окделла сегодня видели в городе — впервые со дня святого Фабиана. В новеньком черно-белом наряде, как подобает на государственной службе.
Лионель присвистнул от удивления.

— Его же хотели отправить в Надор? Да, я читал указ, где он числится оруженосцем у «фламинго», но полагал, что это пустая формальность... Разве нет?

— Увы, — Алва принял у слуги корзину с бутылками и откупорил сразу пару. — Мне доложили, что юноша вышел из дома тессория и выглядел при этом весьма довольным жизнью. Я не знаю, как старик умудрился переупрямить Дорака, убедить короля и уговорить юнца, но факт есть факт. Окделл теперь служит Манрику.

— Звучит как скверный анекдот, — Савиньяк задумчиво побарабанил пальцами по столешнице. — Вдовствующую герцогиню наверняка хватит удар от такой новости, если уже не хватил.

— Здоровье Мирабеллы Окделл меня в этой истории интересует меньше всего...

Алва достал бокалы, разлил вино и перебрался с бокалом на шкуру перед камином.

— Проклятье, такая красивая была задумка, — пожаловался он, усаживаясь на полу по-морисски, — взять под присмотр и опеку сына Эгмонта, вместе с Надором, — и так нелепо сорвалась. Закатные твари! Прекрасный повод напиться — по-настоящему, а не для прознатчиков Сильвестра, будь они неладны!

— Окделл мог отказаться, — Лионель пожал плечами. — Служить убийце отца... Ты можешь представить, чтобы я пошел служить Карлу Борну? Окделлы все-таки Люди Чести, при всех их недостатках.

— Я не исключал такой возможности, — Алва усмехнулся, вертя в руках бокал, — но решил рискнуть. На кону стояло слишком многое. Впрочем, ты был на церемонии и видел, с каким лицом Окделл стоял перед нами, когда все Люди Чести выбрали кого угодно, даже щенка Колиньяров, только не его. Готов поставить «Звезды Кэналлоа» против Арамоновой задницы, что парень бы на мое предложение согласился.

— Но Манрик успел раньше, так что следует признать пари бессмысленным, — Савиньяк вздохнул. — Интересно, зачем ему молодой кабанчик?

— Полагаю, мы знаем зачем, — Алва наконец пригубил вино. — Ради Надора. Прекрасная идея объединить соседние владения, так даже проще. Квальдэто цэра, я восхищен. Без шуток.

— И Окделл согласился ему служить? «Навознику»? — Лионель нахмурился. — Тогда он еще глупее Эгмонта. Или я чего-то не понимаю.

— Я понимаю только одно, — задумчиво произнес Алва, глядя через бокал на свет. — На месте Сильвестра я бы не разводил слишком много Манриков. Это становится опасным.

---

Новый камердинер

[Б.Сокрова]

Название: Новый камердинер
Автор: Б.С.Сокралов (Б.Сокрова & С. Кралов)
Фандом: «Отблески Этерны»; «Слуга двух господ» Гольдони
Герои: Рокэ Алва, Ричард Окделл, НЖП

отчасти

(Ричард Окделл / НЖП), Катарина Оллар, Хуан, Труффальдино
Размер: мини, около 2500 слов
Рейтинг: G
Тип: джен, отчасти гет
Жанр: комедия дель-арте, кроссовер, юмор
Предупреждения: AU, жанрово обусловленный OOC, постмодернизм, гипертекст, балаган, пощечина общественному вкусу
Аннотация: Хуан должен на пару месяцев ухать, и на это время Алва обзаводится новым камердинером.
Дисклеймер: выгоды не извлекаем; кроме ОЭ и еще пары маленьких элементов, все остальное входит в общественное достояние.
Примечания: 1. АУ, где у всех все хорошо. 2. Текст представляет собой небольшую пьесу, маскирующуюся под комедию дель-арте в духе Гольдони, со всеми вытекающими последствиями для названия, характеров, реплик, движения сюжета. 3. Кроме ОЭ и Гольдони, были по мелочи ограблены другие источники: многочисленные мелкие сюжетные ходы и внесценические персонажи заимствованы из разнообразных произведений русской и зарубежной драматургии; кроме того, имеется частица «деконструкции деконструкции» — сюжетный элемент «помолвка» из Дж. Хейер.

Новый камердинер
Комедия дель-арте

…в грубости диалогов, действия и характеров,
намеренно опошленных, я хотел высмеять
«Перекресток», «Кухарок», «Кьоджинские перепалки»
и многие другие плебейские и тривиальнейшие произведения
синьора Гольдони.
К. Гоцци

В ролях:
Рокэ Алва, герцог
Ричард Окделл, молодой человек, еще один герцог
Хуан, управляющий в доме Алвы
Труффальдино из Бергамо из Ургота, слуга с очень хорошими рекомендациями
Катарина, королева
мать Моника, настоятельница монастыря, ее наперсница
Жаннетт, молодая вдова
Оливия, ее камеристка
Эмилия, ее экономка
Слуги, посыльные

Сцена 1
Занавес закрыт. На авансцене, в центре, но ближе к правому краю, стоит Хуан. Мимо него из левой кулисы в правую вереницей проходят слуги. Каждый вручает ему листок с рекомендациями, Хуан берет листок, внимательно читает, отдает рекомендации очередному претенденту и делает отсылающий жест.
Появляется Труффальдино. Он в своем костюме из комедии дель-арте, поэтому зрители сразу узнают его. Он делает колесо или иным эффектным образом, по желанию постановщика, обозначает свой выход на сцену. Подходит его очередь, он передает Хуану растрепанную пачку рекомендаций. Хуан читает, отрывает взгляд от бумаги, оглядывает Труффальдино, жмет ему руку, хлопает по плечу, и они вместе удаляются за сцену.

Сцена 2
Занавес открывается.
Кабинет Алвы. Алва с расслабленным видом сидит в кресле, меланхолично попивает вино. Открывается дверь, и входит Хуан. За ним в дверном проеме маячит физиономия Труффальдино.

Алва
Да, Хуан? Что-то случилось?

Хуан
Соберано, я должен вам кое-что сообщить.

Алва (напрягаясь)
Так?

Хуан
Я прошу отпуск на два месяца: мне обязательно нужно уехать.

Алва
Почему?!

Хуан
Племянница выходит замуж. (Разводит руками) Сами понимаете…

Алва (саркастически)
О. Я понял. Что ж, это очень важно, конечно… (пауза) Хуан, тебе самому-то не стыдно? Какая племянница? Какая свадьба?

Хуан (не смутившись, чуть укоризненно)
Это в Кэналлоа, младшая дочь моей сестры.

Алва (вздыхает)
Ладно, что делать, поезжай. (С угрозой) Только если…

Хуан (быстро добавляет)
Я оставил очень подробные указания по хозяйству, не беспокойтесь. А в качестве личного камердинера нанял себе на замену вот этого малого (подзывает Труффальдино жестом, тот заходит). Его зовут Труффальдино, у него идеальные рекомендации.

Труффальдино
Здравствуйте! (Театрально кланяется).

Алва (обозревает наряд Труффальдино и весь его облик)
Нда… Надеюсь, он не сам написал эти рекомендации. (Хуану) Введи его в курс дела.

Хуан и Труффальдино уходят.
Занавес.

Сцена 3
Прихожая. Труффальдино один.

Труффальдино (подкидывает на руке мешочек с золотом, насвистывает)
Деньги-то у этого синьора водятся. (Передразнивает) Может, ты сам эти рекомендации сочинил? (Своим голосом) Да вы что, синьор, я и грамоте-то не обучен. А этот… (Передразнивает) Что-то мне рожа твоя не нравится, давай я тебе сразу задаток заплачу, а то еще вздумаешь воровать. (Своим голосом, возмущенно) Я — воровать?! Еще чего! (Спокойнее) Пойду взгляну, что у них тут на кухне делается (разворачивается).

Стук в дверь. Появляется посыльный.

Труффальдино
Чего тебе, любезный?

Посыльный
Записка для герцога Алвы.

Труффальдино
Давай сюда.

Забирает у него записку, посыльный уходит. Труффальдино разворачивается. Стук в дверь.

Труффальдино
Да кого там опять принесло?

На пороге второй посыльный.

2-й посыльный
Скажите, а герцог Окделл здесь живет?

Труффальдино
Где же ему еще жить-то?

2-й посыльный
Передайте ему эту записку, пожалуйста, лично в руки, это очень важно.

Труффальдино
Не беспокойся, передам.

Посыльный отдает ему записку и скрывается. Труффальдино держит одну записку в левой руке, другую в правой. Мимо проходит служанка с подносом, оборачивается на Труффальдино, он ей подмигивает, служанка запинается о ковер и падает. Труффальдино ловит служанку, поднос, графин с водой, но роняет обе записки.

Труффальдино (поднимает записки, разглядывает их)
Проклятье… Кому какая? (Вытаскивает из конвертов листочки, разворачивает, смотрит, мнет в пальцах, подносит к носу) Приятно пахнут — наверное, от женщин (ухмыляется). Ну все понятно. Так… вот эта вроде побогаче, бумага получше, золотая кромка — это хозяину. А тут попроще, бумага обычная — это молодому герцогу. Да уж. Сложно, когда в доме целых два герцога. Голова кругом. Рехнуться можно.

Уходит.
Занавес.

Сцена 4
Гостиная в доме Алвы. На одном конце комнаты Ричард, на другом Алва. Они сидят максимально далеко друг от друга, оба заняты своими делами: Ричард рассеянно перелистывает страницы книги, по виду — томика стихов; Алва с карандашом в руке просматривает какие-то бумаги и делает в них пометки. Входит Труффальдино, озирается, подходит к Алве.

Труффальдино (кланяется, одну руку заводит за спину; не разгибаясь, протягивает Алве записку без конверта)
Герцог, для вас послание.

Алва (не поднимая глаз от бумаг, берет записку, разворачивает, узнает почерк, кривится, читает про себя)
«Дорогой герцог…» Нда… «Жду вас сегодня вечером в монастырском саду…» Это что-то новенькое. Интересно, что ей понадобилось? «Вход через маленькую калитку с берега Данара…» А то я не знаю, где у нее там вход. (Вздыхает) Ладно, придется... (Труффальдино) Спасибо, можешь идти.

Труффальдино (разгибается, переходит к Ричарду, протягивает ему записку)
Герцог, для вас письмо.

Ричард (вздрагивает, поднимает глаза, недоверчиво)
А? (Берет записку) Спасибо, спасибо… (читает) «Герцог… я хотела бы познакомиться с вами поближе…» О! (Краснеет) «Приходите сегодня вечером…» Это от нее! (Еще сильнее краснеет) «Улица… третий дом от угла… ворота, увитые розами…» (прячет записку за пазуху и расплывается в мечтательной улыбке, не замечая, что Труффильдино стоит рядом).

Труффальдино
Кхм… Кажется, здесь дело пропащее.

Уходит.
Занавес.

Сцена 5
Занавес закрыт. Музыка. На авансцене с одной стороны стоит кресло, с другой — зеркало. Выходят Алва и Ричард и устраиваются каждый в своем углу: Алва садится в кресло и начинает сосредоточенно чистить пистолет; Ричард становится перед зеркалом и пытается привести себя в приличный вид: причесывается, приглаживает волосы, отряхивает одежду… Появляется Труффальдино, бросает взгляд на Алву, проходит мимо, подходит к Ричарду и молча начинает помогать ему прихорашиваться: забирает у него гребешок, поправляет воротник и т.д. Углы авансцены затеняются. Герои продолжают безмолвно заниматься своими делами все время, пока идет основное действие на сцене.
Занавес открывается. Сцена разделена на две половины. Одна половина представляет собой садик при монастыре: старая каменная стена, маленькая калиточка, склоненные деревья, в тени которых прячется простая низкая скамья. На скамье сидит Королева, рядом стоит ее наперсница — мать Моника. Вторая половина сцены изображает комнату в богато обставленном особняке; в окне виднеется уголок ворот, увитых плетистыми розами. За туалетным столиком расположилась Жаннет, у нее за спиной — камеристка, ближе к двери — экономка.
Подсвечивается монастырский сад, комната в особняке затемняется.

Королева (вздыхает, склоняет голову, Монике)
Как тебе кажется, вот так достаточно печально?

Мать Моника
Повернитесь еще вот так немного, вполоборота, чуть-чуть, хорошо… Теперь взгляд вниз… Руки сложите на коленях…

Королева (выполняет все, что ей советуют, стискивает и начинает теребить бахрому шали)
В руках чего-то не хватает, по-моему.

Мать Моника
Сейчас… (срывает и протягивает ей цветок).

Королева (вертит цветок в пальцах)
А теперь? Нормально?

Мать Моника (отступает на шаг, оценивающе оглядывает ее)
Да, думаю, теперь идеально.

Королева (расслабляется и откидывается на спинку)
Отлично. Теперь подождем (тренируется принимать невинно-скорбную позу, повторяет несколько раз, пока это не начинает занимать у нее доли секунды).

Монастырский сад затеняется, подсвечивается комната в особняке.

Жаннетт (прикладывает к себе нитку жемчуга, придирчиво разглядывает себя в зеркале, поворачивается одним и другим плечом, поднимает глаза на экономку)
Говорите, у нас точно хватит денег?

Экономка (устало)
Я ведь вам уже объясняла: ваше наследство…

Камеристка (прикалывает на ворот Жаннетт кружева светло-серого оттенка, перебивает)
Вот так очень красиво, посмотрите.

Жаннетт (экономке, с сомнением)
Да, но я все думаю: это ведь не совсем мои деньги.

Экономка (с таким видом, как будто ей приходится разжевывать объяснения в десятый раз)
Ваш супруг оставил все вам…

Жаннетт
Не мне.

Экономка
Да, формально наследством распоряжается ваш троюродный дядюшка — единственный мужчина в семье. Но он совершенно…

Камеристка (убирает волосы Жаннетт в высокую прическу, вставляет шпильки с драгоценными камнями, перебивает экономку)
Глядите, как получается. (Сокрушенно) Очень жаль, что на балы пока нельзя. Дурацкий этот траур.

Жаннетт (вздыхает)
Хотя бы могу принимать гостей у себя.

Экономка (продолжает лекцию)
А как только вы снова выйдете замуж, по завещанию, все состояние переходит новому мужу. Так что стоит подыскать кого-нибудь посговорчивее.

Жаннетт (прерывает ее взмахом руки, надевает серьги, трогает пальцами щеку, какое-то время молчит, затем, задумчиво)
…Как вы думаете, он придет?

Камеристка издает смешок. Экономка закатывает глаза и выходит за дверь.

Камеристка
Ну, знаете!

Занавес.
На авансцене Алва и Ричард, закончив с делами, безмолвно уходят каждый в свои кулисы; Труффальдино тоже покидает сцену.

Сцена 6
Монастырский сад развернут на всю сцену. Королева и мать Моника на скамейке. За калиткой слышны шаги. Королева моментально принимает отрепетированную позу, мать Моника вскакивает и располагается у нее за спиной. Калитка открывается, и входит Алва. Королева смотрит на него, он на нее. Пауза.

Алва (сердито)
Что за тупая конспирация? Захотелось новых ощущений?

Королева (вздрагивает, распрямляется, отшвыривает цветок, который крутила в руках, поднимает голову; сквозь зубы, быстро)
Герцог, вы перлюстрируете всю корреспонденцию, которая доставляется в ваш дом?

Алва (машинально)
Что?!

Королева (насмешливо-объясняющим тоном)
Я имела в виду, вы вскрываете всю переписку, которая к вам приходит, даже чужую? Ай-яй-яй.

Алва
Это вас совершенно не касается (с размаху садится на скамью рядом с ней). Впрочем, раз уж мы оба здесь… (закидывает руку на спинку).

Королева пару мгновений сидит неподвижно, потом придвигается к нему. Мать Моника пятится прочь и скрывается среди деревьев.
Занавес.

Сцена 7
Комната в особняке с воротами, увитыми розами, развернута на всю сцену. Туалетный столик убран, Жаннетт сидит на кушетке и заметно нервничает. Раздаются шаги. Жаннетт вскакивает, оправляет платье, опять садится. Открывается дверь, и входит Ричард. Жаннетт смотрит на него, он на нее. Пауза.

Жаннетт (с напором)
А герцог Алва не смог прийти?

Ричард (ищущим взглядом окидывает комнату, немного растерянно)
Что? А… Нет.

Жаннетт (стараясь скрыть разочарование)
Садитесь, садитесь… (Задумчиво, про себя). Не смог… (Более оптимистично, про себя). Но не забыл и прислал помощника, чтобы он меня развлекал! (Совсем восхищенно, про себя) Какой человек! (Ричарду) Вы ведь его… (заминается) секретарь?

Ричард (с достоинством)
Оруженосец.

Жаннетт
Очень интересно. Расскажите что-нибудь.

Ричард (неуверенно)
У вас такой красивый особняк…

Появляется камеристка с подносом. Жаннет и Ричард берут по чашечке и какое-то время молча пьют шадди. Жаннетт неосознанно стучит пальцами по коленке, Ричард осматривается.

Ричард (пытается продолжить беседу)
Так много цветов…

Жаннетт (ухватившись за мысль)
Хотите посмотреть мой зимний сад? Пойдемте, я вам покажу, а по дороге послушаю вас!

Выходит из комнаты, Ричард за ней. Камеристка начинает убирать посуду, прислушивается. За сценой слышны чуть приглушенные голоса.

Голос Ричарда
О, эти ягоды у нас растут.

Голос Жаннетт
Надо же! А вы их так едите или варите варенье?

Голоса отдаляются, затем слышны с другой стороны сцены.

Голос Жаннетт
Кстати, вы ведь умеете фехтовать?

Голос Ричарда
Конечно.

Голос Жаннетт
Не покажете мне пару приемов? От мужа остался огромный арсенал, и я совершенно не представляю, что с этим всем делать. Всегда хотела научиться.

Голоса еще перемещаются. Слышен скрип открывающейся двери, быстрые шаги, звон металла, короткий вскрик и хихиканье. Камеристка улыбается.
Занавес.

Сцена 8
На авансцену из левых кулис выходит Ричард.

Ричард (рассуждает сам с собой)
Она сказала, что хотела бы учиться фехтованию. Но не могу же я сам давать уроки… Вот если нанять преподавателя. Как там Алва говорил: со всеми вопросами — к Хуану? А сейчас вместо Хуана этот, как его… он вроде более дружелюбный… (зовет) Труффальдино!

Из правых кулис появляется Труффальдино, из левых Алва, но Ричард его пока не видит.

Ричард
Труффальдино, скажите, у вас нет знакомого учителя фехтования?

Труффальдино
Дайте-ка подумать… (загибает пальцы). Учителя танцев — знаю… Учителя грамматики — знаю… Учителя фехтования… хм.

Алва (из-за спины Ричарда, с насмешкой)
Зачем это вам понадобился учитель фехтования? Решили улучшить свои навыки? Не могли обратиться прямо ко мне?

Ричард (вздрагивает и оборачивается)
Это не для меня!

Алва (саркастически)
Ну конечно.

Ричард
Для человека, который не очень хорошо умеет… Ну… Вообще почти никогда не фехтовал…

Алва
Для вашего родственника, что ли?

Ричард
На самом деле…

Алва
Знаете что, хватит морочить мне голову своими отговорками. Завтра же начнем тренироваться. Нет, сейчас же. За мной.

Резко разворачивается и уходит, Ричард плетется за ним.
Занавес.

Сцена 9
Библиотека в особняке Алвы. Ричард сидит за столом и старательно делает выписки из толстого тома; периодически отвлекается и строчит что-то в листочке, который лежит у него под правым локтем. Перед ним на столе — изысканный письменный прибор, позолоченный, с инкрустацией из драгоценных камней, с гравировкой. Входит Алва.

Алва (смотрит на Ричарда, про себя)
Последние недели явно пошли юному дарованию на пользу… Вот что значит положительное влияние среды (подходит к столу, замечает письменный прибор, поднимает его, вертит в руках).

Ричард (вскакивает, встает прямо)
Здравствуйте, монсеньор!

Алва (задумчиво рассматривает прибор)
Где вы это взяли?

Ричард (настороженно)
Это подарок.

Алва
Да? И кто же вам делает такие дорогие подарки? (Читает гравировку) «Дорогому Ричарду на долгую память». О-о-о.

Ричард (краснеет)
Отдайте, пожалуйста.

Алва (ставит прибор)
Я вижу, вы времени не теряли.

Ричард (еще сильнее краснеет)
Это совершенно не то, о чем вы подумали! Это… Она…

Алва
Она? Дайте-ка угадаю, вдова?

Ричард
Да…

Алва (насмешливо)
Лет пятидесяти? Вот уж от кого-кого, а от вас не ожидал. Вы, конечно, знаете, как это называется? Много еще дорогих подарков получили, уважаемый жиголо?

Ричард (запальчиво)
Неправда! Как вам не стыдно! Ей восемнадцать лет! Мы… друзья.

Алва (припоминая)
Дворянка?

Ричард
Конечно!

Алва (подозрительно)
И муж недавно умер?

Ричард (весь красный)
Вы не имеете права меня допрашивать! (Захлопывает книгу, бросает перо и вылетает из библиотеки, хлопнув дверью).

Алва (один)
Молодая вдовушка, недавно похоронила мужа… Похоже, та самая, которая так мило строила мне глазки на отпевании нашего уважаемого камергера (хмыкает). Стареем, друг мой. Ну надо же: собственный оруженосец отбил женщину (смеется).

Сцена 10
Кабинет в доме Алвы. Хозяин кабинета сидит в кресле у камина и просматривает бумаги. Раздается осторожный стук в дверь.

Алва
Да-да!

Входит Ричард. За ним в дверном проеме виднеется фигура Труффальдино.

Ричард
Эр…

Алва (перебивает, напряженно)
Что случилось?!

Ричард
Нет, ничего, монсеньор. Извините, я хотел с вами кое-что обсудить.

Алва (хмыкает, сдвигает бумаги с колен на пол, откидывается в кресле, складывает пальцы домиком)
Ну что же, слушаю.

Ричард
Понимаете, я подумал… Мне нужно… Я собираюсь заключить помолвку.

Алва (снисходительно)
В подоле принесла?

Ричард (сжимает руку в кулак, зажмуривается, выдыхает)
Нет… (Спокойнее) Просто мы решили, что, наверное, уже пора.

Алва (понимающе)
А. Много желающих? Не думал, что я это скажу, но разумно. Но при чем тут я?

Ричард (с кислым видом)
Вы должны… санкционировать.

Алва (морщится)
Ах, точно. Почему бы и нет, но от свадьбы пока воздержитесь. Выйдете в свободное плавание — пожалуйста, но пока даже не думайте.

Ричард (более радостно)
Хорошо!

Алва
Кстати, что там с финансами? Приданое? Наследство?

Ричард (хмурится, пытается вспомнить)
Кажется, при новом браке она лишается всего своего состояния…

Алва (закрывает лицо руками)
Создатель… (Ричарду, назидательно) Вот поэтому сначала вам надо наладить экономику в собственной провинции, а потом уже мечтать о свадьбе.

Распахивается дверь, и вваливается Труффальдино, который, конечно, подслушивал.

Труффальдино
Свадьба? Вы знаете, у меня на примете есть отличная сваха! Замечательный специалист. Все организует, ни один не уйдет без браслета! Из Кагеты.

Алва
Хватит! Какая Кагета?! Никакой Кагеты! У нас с ними война на пороге!

Труффильдино (делает успокоительные жесты)
Все-все, я понял (выскальзывает за дверь).

Ричард
Война?! Видите, мне тем более нужно…

Алва (прерывает его)
Ладно, идите.

Ричард выходит.
Занавес.

Сцена 11
Раннее утро. Спальня в доме Алвы. Труффальдино бреет Алву.

Алва
Ай! Осторожнее!

Труффальдино
Извините! У вас необычная форма лица.

Алва
Просто у кого-то кривые руки.

Труффальдино
Если вам не нравится, то у меня есть один знакомый цирюльник. Очень опытный человек, давайте его пригласим?

Алва
Не надо! Мне не нужен твой цирюльник!

Труффальдино
Но почему? Он не из Кагеты. Он вообще из Кэналлоа.

Алва
Я сказал — не надо. (тоскливо, про себя) Когда же вернется Хуан…

Открывается дверь. На пороге Хуан с чемоданами.

Алва (радостно)
Хуан!

Хуан (невозмутимо)
Соберано.

Труффальдино собирает и оставляет в сторону бритвенные принадлежности и замирает в выжидательной позе, всем своим видом выражая скромность.

Алва (Хуану)
Кажется, я понял, откуда у него были такие хорошие рекомендации. Напишем ему не хуже. Нейтрализовать Окделла — это надо уметь. Это талант.

Занавес.

Сцена 12
Труффальдино один на авансцене.

Труффальдино
Не понимаю я этих их интриг… Нейтрализовать… слова-то какие. Но за рекомендации — спасибо!

Делает колесо или иным эффектным образом обозначает свой уход со сцены и скрывается за кулисами.
Конец.

Примечания

Примечания
1. Костюм Труффальдино из комедии дель-арте кисти Бакста: upload.wikimedia.org/wikipedia/commons/d/d0/Tru...
2. Читатели могут попробовать угадать, откуда позаимствованы внесюжетные персонажи (знакомые Труффальдино и др.). Их список приводится под катом:
- «уважаемый камергер» — «почтенный камергер» из «Горя от ума»;
- «учитель танцев» — герой одноименной пьесы Лопе ле Веги;
- «учитель грамматики» — Кутейкин из «Недоросля»;
- «сваха из Кагеты» — Ханума из одноименной пьесы Цагарели;
- «цирюльник из Кэналлоа» — Фигаро из знаменитой трилогии Бомарше;
- «учитель фехтования» (которого Труффальдино не припомнил) — соответствующий педагог из «Мещанина во дворянстве» Мольера.
Труффальдино, конечно, знает многих персонажей из других известных пьес.
Подробный список мелких сюжетных ходов, потянутых из разных мест, не приводится, но сильнее всего пострадала «Веселая вдова».
3. Автор любит и уважает Гольдони и не согласен с Гоцци, высказывание которого приводит в эпиграфе.
4. Была сделана попытка пройти тест Бехдель.

---

Мальчик и море

[lauriel_anarwen]

Название: Мальчик и море
Автор:  lauriel_anarwen
Бета:  greenmusik
Размер: мини, 3310 слов
Канон: Вера Камша «Отблески Этерны»
Категория: слэш
Жанр: романс, флафф
Предупреждения: ООС
Рейтинг: PG-13
Пейринг/персонажи: Рокэ Алва/Ричард Окделл
Краткое содержание: Ричард в Кэналлоа.
Размещение: только с разрешения автора

Море смеётся
У края лагуны.
Пенные губы,
Лазурные зубы...
Федерико Гарсия Лорка «Баллада морской воды»

Когда Ричард впервые увидел море, ему показалось, что кто-то очень сильный ударил его кулаком в живот — так, что не вдохнуть. Потом решил, что он, наверное, всё же перегрелся на солнце и теперь бредит. Потому что не могло что-то настолько прекрасное существовать в реальности.

На раскинувшийся над морем Алвасете — белые стены, увитые зелёным плющом, пёстрые цветы, узкие улочки, широкие площади и господствующий над всем этим обманчиво лёгкий, будто вырезанный из бумаги замок, утопающий в зелени гранатовых рощ, — Ричард едва взглянул. Позволив Соне самой идти голова в голову с Моро, он не сводил взгляда со сверкающей на солнце бескрайней волнующейся синевы, лишь немного уступающей по насыщенности цвету глаз его эра. Шум волн, бьющихся о скалы, и запах соли уже долетали до путников, и больше всего на свете Ричарду захотелось ощутить солёные брызги кожей. Прямо сейчас. Море пело песню, а скалы Алвасете дремали, убаюканные ею, нежась в тёплом ветре и прохладной воде, и, сквозь сон почуяв приближение своего Повелителя, звали разделить их негу. К чему отказываться?

— Ричард! — услышал он будто сквозь сон и вздрогнул, стряхивая странное наваждение. Натянул поводья, сообразив, что направил Сону к самому краю обрыва. Алва, развернув Моро в их сторону, смотрел как-то странно, словно… беспокоился? Наверное, и правда беспокоился — за Сону.

— Простите, эр Рокэ, — буркнул он, не находя, впрочем, в себе сил и желания обидеться, — я задумался.

Алва хмыкнул.

— Я уже говорил вам, юноша, что думать — не ваша стезя. Но, — с мягкой усмешкой продолжил он, прежде чем силы на обиду всё-таки отыскались, — могу вас понять. Ничто не сравнится по красоте с морем, тем более южным.

Тут можно было бы броситься на защиту родных надорских гор, но Ричард не стал. Не теперь. В конце концов, море и впрямь было прекрасным настолько, что становилось страшно: засмотришься на него, и оно никогда больше не отпустит.

Почти как синие, такие невозможно синие глаза.

*

Замок герцогов Алва был обращён к суше крутым склоном, крепостной стеной и бойницами — хотя кто бы мог осаждать его? — а к морю — огромными окнами и открытыми террасами. Высота была головокружительная, зато можно было целиком рассмотреть и Алвасете, и бухту, а дальше до самого горизонта простиралось море. К нему-то Ричард и намеревался отправиться, даже не сменив дорожную одежду, но Алва и слушать ничего не захотел.

— Нет уж, юноша, один вы туда точно не пойдёте. Если ваше умение влипать в неприятности помножить на непредсказуемость, которой славится водная стихия — боюсь, мне не удастся выполнить данное вашей уважаемой матушке обещание вернуть вас в столицу в целости и сохранности; а разве могу я обмануть столь достопочтенную эрэа?

— Вы говорили с матушкой?! — вытаращил глаза Ричард. — Когда?

— Когда оборачивался вороном и летал в Надор, — ехидно ответил Алва. — Не глупите, Ричард, я всего лишь написал ей письмо. К слову, надеюсь, и вы озаботились тем же до отъезда.

— Да, конечно, — пробормотал Ричард, донельзя смущённый. Надо же было так сглупить! И то верно, когда бы эру Рокэ было общаться с матушкой? Да даже представить такую картину было страшно. Алва, конечно, и Первый маршал, и первый фехтовальщик Талига, и соберано Кэналлоа вдобавок, но всё же итог его возможной встречи с матушкой внушал опасения, и отнюдь не за матушку.

— Вот и славно. Запомните, юноша: лучший полководец не тот, кто блистательно отражает атаку неприятеля, а тот, кто её упреждает. Сегодня вы отдохнёте и познакомитесь с замком, а завтра я, так и быть, покажу вам море, раз уж вам так не терпится с ним познакомиться.

*

Знакомиться с замком тоже оказалось не так уж плохо. Как и Надор, Алвасете был выстроен из камня, только не серого, а белого. Надор высился сурово и величественно, он отнюдь не был дружелюбен, тогда как Алвасете парил, купаясь в солнечных лучах и морских брызгах, и, совсем как его хозяин, смеялся надо всем, что видел. Только не зло, а весело. Трудно было объяснить, да Ричард и не поручился бы, что это не игра излишне богатого воображения — но ему казалось, что замку он нравится. Белые стены взирали на него глазами цветных витражей с дружелюбным любопытством, беззлобным смехом шелестели гардины и гобелены, и будто перешёптывались за спиной портреты с представителями рода Алва. Последнее уж точно было игрой воображения!

А вот слуги вправду были веселы и дружелюбны. Особенно — и это заставляло кровь приливать к щекам — молодые девушки, коих хватало в замке. Если камни, из которых замок был сложен, приняли Ричарда как своего, то именно люди не давали забыть, что он всё-таки чужой здесь. Чужая одежда, чужой язык, даже запахи — и те чужие! Ещё и эти обжигающие девичьи взгляды, от которых бросало в жар. Эр Рокэ посмеивался над ним, но Ричард всё равно не мог отделаться от ощущения, что ему этот интерес девушек к оруженосцу не слишком по душе. Может, потому, что веселье его было насквозь фальшивое?

«Вот ваши комнаты, дор Рикардо».

«Вот ваша одежда, дор Рикардо».

«Здесь купальни, а здесь малый обеденный зал, а здесь покои соберано, а если вам что-нибудь понадобится…»

Спросить, что делать, если он заблудится, Ричарду было стыдно — и перед Алвой, и перед этими смешливыми девушками, а слуг постарше эти самые девушки от него ловко оттеснили.

Даже еда здесь была не такая, как в особняке Алва в Олларии. То ли поздний обед, то ли ранний ужин эр и оруженосец вкушали вдвоём, сидя друг напротив друга в малом обеденном зале. Почти как дома, только места куда больше, и из открытых настежь окон слышно шум моря.

— Ч-что это? — опасливо спросил Ричард, подцепив вилкой… щупальце. Да, определённо, это больше всего походило на спрутье щупальце! Алва что, издевается над ним? — Я… не буду это есть!

— И много потеряете, — хмыкнул тот, невозмутимо подцепляя точно такое же нечто со своей тарелки. К ужасу Ричарда, он это ещё и съел! — Мерседес готовит ничуть не хуже Кончиты, а морских лакомств в Олларии не достанешь. Я бы на вашем месте попробовал, пока есть возможность.

— Но это же… спрут?!

— Именно он. Не бойтесь, юноша, гнев семейства Придд на вас после этого не обрушится.

— Да как вы… я не боюсь, тем более Приддов! — вспыхнул Ричард и смело отправил подозрительное щупальце в рот.

…что ж. На вкус оказалось на удивление неплохо. Даже более чем неплохо. Осмелев, он попробовал и странных рыжих рачков, которых Алва называл «креветки», и моллюсков в раковинах, и даже громадного морского рака — омара. Выглядел тот весьма угрожающе, но вкуса это не испортило.

Гранатовое вино было вяжущим, но сладким, и понравилось Ричарду много больше «Чёрной крови» — ну почему Алва не пил такое в Олларии? А вот с гранатами в их первозданном виде возникла неувязка: пытаясь разломать половину фрукта на кусочки поменьше, он весь перепачкался соком. Алва фыркнул в свой бокал. Слуги, разумеется, откровенно смеяться не посмели — хотя это же кэналлийцы, с них бы сталось! — но улыбались уж больно широко. А могли бы, между прочим, подавать фрукты к столу в более пригодном для еды виде!

Всеобщее веселье оказалось очень обидным. С каменным лицом Ричард отложил коварный фрукт в сторону, едва удержавшись, чтобы не отшвырнуть, и взялся за салфетку. По манжетам растекались кроваво-алые разводы.

«Посмотрел бы я на вас на всех зимой в Надоре, — мстительно подумал он. — Вам бы там точно было не до смеха». Мелькнула даже жуткая в своей сумасбродности мысль: в самом деле позвать Алву в Надор. Зимой. И поставить его на лыжи, а потом на коньки. И смеяться над тем, что даже Эдит катается лучше него!

Алва отставил в сторону бокал, невозмутимо взял вторую половину граната, ловко разломал на небольшие кусочки, не пролив и капли сока, и протянул один насупившемуся оруженосцу.

— Не переживайте, Ричард, мало кто выигрывает в своём первом сражении с гранатом.

— Благодарю, эр Рокэ, но я сыт.

— Как знаете, — Алва пожал плечами и отправил блестящий, как драгоценный камень, кусочек в рот, слизнув брызнувшую на нижнюю губу каплю сока.

Ричард с трудом отвёл взгляд и сделал большой глоток из своего бокала: во рту отчего-то пересохло.

Проклятые кошкины гранаты.

*

Море ластилось к ногам — как огромный кот; что бы ни говорили эсператисты, Ричард никогда не мог найти в себе неприязни к этим красивым и гордым животным, которые к тому же оказывали жителям надорского замка неоценимую услугу, истребляя мышей и крыс. Бескрайность водной глади вызывала лёгкую оторопь, но море вовсе не казалось опасным, зато было удивительным и очень живым. Оно даже заставляло забыть об отчаянно смущающем присутствии Алвы: тот — вот кто бы сомневался! — купаться предпочитал обнажённым. Ричард же, едва не задохнувшись от возмущения (и не только от него, но об этом он подумает примерно никогда) в ответ на предложение раздеться, гордо отказался и полез в воду в исподнем, о чём, зайдя по пояс, уже почти жалел.

А потом он сделал ещё шаг и рухнул в бездну. Тяжёлая вода сомкнулась над головой, и выдержки едва хватило на то, чтобы не заорать от страха и неожиданности. Плавать Ричард умел, пусть и не слишком хорошо, но сейчас, застигнутый врасплох неожиданным предательством такого ласкового на вид моря, начисто об этом забыл.

К счастью, долго паниковать не пришлось: сильные руки схватили его под мышками и потянули наверх. Ричард вдохнул полной грудью солёный морской воздух и закашлялся, отплёвываясь от воды, оказавшейся удивительно мерзкой на вкус.

— Юноша! — голос звучал почти зло. — Вы страдаете от глухоты?

— Что? Нет, — не думая о том, что делает, Ричард расслабленно откинулся спиной на грудь Алвы: его присутствие дарило приятное чувство безопасности даже там, где вместо дна была пустота.

— Тогда какого ызарга вы не слушали, когда я с вами говорил? — едва Ричард твёрдо встал обеими ногами на дно, Алва отпустил его, резким жестом откинул со лба мокрые волосы, зло сверкая глазами. — Дно обрывается на глубину резко, поэтому нужно смотреть под ноги. Но вы, очевидно, в это время витали в облаках, почему-то решив, что это важнее.

Монсеньор и впрямь что-то такое говорил за завтраком, но Ричард отвлёкся, глядя на то, как блики едва взошедшего солнца играют на иссиня-чёрных длинных прядях волос, и совсем не мог сосредоточиться на словах, слушая лишь мягкие интонации. Неудивительно, учитывая, в какую рань ему пришлось встать по милости всё того же монсеньора.

Кровь прилила к щекам так, что стало почти больно.

— Простите, эр Рокэ.

— Будет вам уроком. Море зевак не любит, запомните это.

— Да, эр Рокэ…

— Не вздумайте выкинуть подобный фортель, когда выйдем в море, иначе я вас сам утоплю. Так будет быстрее, — и, глубоко вдохнув, нырнул под воду, чтобы вынырнуть уже у самого берега. Ричард, понурив голову и кривясь от мерзкого привкуса во рту, добрёл до берега пешком. Плавать расхотелось.

Пока они плескались, расторопные слуги уже спустили на воду маленькую лодочку под парусом, кто-то протянул Ричарду флягу, и он, благодарно кивнув, с удовольствием сделал несколько больших глотков прохладной воды, в тот момент показавшейся вкуснее любого вина, даже самого лучшего.

Когда вышли в море, Ричард понял, почему Алва поднял его в такую несусветную рань и собирался вернуться с прогулки до полудня: солнце с каждой минутой пекло всё сильнее. Несмотря на это, плаванье ввиду берегов Алвасете оказалось занятием приятным. Вдалеке что-то сонно шептали скалы, вокруг медленно ворочалось огромное величественное море, лёгкий ветерок шуршал парусом и ерошил волосы, точно лёгкая рука. Почти как тогда, на Дарамском поле. Если бы снова ощутить…

Это были опасные мысли, и Ричард рад бы был подумать о чём-то другом, но рядом не было никого и ничего, кроме моря, ветра и Рокэ Алвы, и все попытки думать о Надоре, о королеве и даже о долге перед Талигойей успехом не увенчались. Кэналлоа была ревнива. Интересно, а монсеньор — он тоже?..

— Снова заснули, Ричард? — Алва опустился рядом на узкую скамью. — Напрасно. Проспите самое интересное, — он небрежно указал куда-то в сторону горизонта. Ричард, приложив руку козырьком ко лбу, чтобы хоть как-то защитить глаза от безжалостных бликов на воде, присмотрелся и ахнул, разглядев резвящихся в море странных зверей.

— Что… кто это?

— Дельфины, — Алва лёгким движением, совсем как ветер, взъерошил ему волосы и улыбнулся весело и открыто, став на миг похожим на озорного мальчишку, которым, наверное, был когда-то. Ричард никогда не видел у него такой улыбки. Во всяком случае, не в свой адрес уж точно.

— Дельфины… — тихо повторил он, глядя, впрочем, вовсе не на них. Только сейчас он сообразил, как близко сидят они с Алвой, и от этого стало жарко, хотя, казалось бы, куда уж больше? Он облизал пересохшие губы, и взгляд Алвы неуловимо изменился, искристое веселье сменилось чем-то тяжёлым, тягучим, горячим, как это невозможное южное солнце.

Алва сделал едва уловимое движение — Ричард скорее почувствовал, чем увидел, — будто хотел податься вперёд, стирая последнее расстояние между ними. Но вместо этого вдруг резко поднялся и шагнул к противоположному борту, весь точно напряжённая звенящая струна. Не собирается же он прыгнуть в море?

В море он, конечно, не прыгнул. Постоял, глядя на дельфинов, и пошёл переставлять парус, сказав, что пора возвращаться.

*

— Эр Рокэ, если вы хотели меня убить, могли бы просто принять мой вызов, а не издеваться, — простонал Ричард. — Добейте сейчас!

Кэналлийское солнце было безжалостно к северянину: плечи сгорели, даже несмотря на рубашку. Он и снял-то её совсем ненадолго, и они вернулись до полудня, но это всё равно не спасло. В итоге вместо ужина Ричард лежал ничком на кровати и страдал, надеясь, что это роднит его с кем-нибудь из героев Дидериха. Те, правда, если и страдали, то или за любовь, или за идею, а он…

Пришедший оценить масштабы катастрофы монсеньор только присвистнул, кликнул служанку и велел нести сметану. Та, едва глянув на Ричарда, к его удивлению смеяться не стала, лишь понятливо кивнула и убежала, взметнув полами длинной алой юбки.

— И не надейтесь, юноша. Я всё ещё вынужден держать обещание, данное вашей матушке.

«Вынужден». Это слово было почти таким же неприятным, как прикосновение грубой ткани к горячей, болезненно-красной коже спины. Значит ли это, что если бы не матушка и не обязательства эра перед оруженосцем, Ричард был бы уже мёртв? Конечно был бы, Ворону же плевать на всех… Прав был эр Август: в День Святого Фабиана он назвал имя Ричарда просто ради того, чтобы позлить Людей Чести и отомстить Ги Ариго за ворона в клетке, а больше сын убитого врага ему низачем и не нужен. Теперь вот и в Кэналлоа его притащил не иначе как для того, чтобы развлечь подданных.

От невесёлых мыслей отвлёк стук в дверь. Алва открыл — и ловко забрал у появившейся на пороге хорошенькой девушки поднос, не дав ей даже ступить на порог.

— Благодарю, Пакита, дальше я сам, — и захлопнул дверь.

Ричард приподнялся на локтях. Алва направлялся в его сторону, держа в руках поднос, на котором лежало белоснежное полотенце для рук и стояла пузатая керамическая крынка. Пока тот сгружал ношу на прикроватный столик, Ричард завозился и сел, морщась от болезненных ощущений. Алва внимательно вгляделся в его лицо и слегка нахмурился.

— Полагаю, я должен перед вами извиниться.

«За то, что вам всё равно?» — хотел спросить Ричард, но спросил только:

— За что?

— Планируя прогулку под парусом, я не учёл вашей восприимчивости к южному солнцу. Придётся теперь исправлять. Ложитесь обратно.

— З-зачем? — у Алвы определённо был талант: в его устах даже самые обычные слова звучали либо оскорбительно, либо двусмысленно.

— Затем, что даже мой учитель, мэтр Ваддах, признавал, что сметана — лучшее средство от солнечных ожогов. И чтобы вы не сомневались, добавлю, что именно его наука помогла мне вылечить вашу руку.

Ричард с некоторой опаской снова лёг на живот. Может, Ворону всё-таки не всё равно? Ведь сам же пришёл, даже служанке не доверил.

А потом Алва стал осторожными массирующими движениями втирать ему в плечи приятно-прохладную густую сметану, и это было так хорошо, что Ричард и думать забыл о своих обидах и сомнениях. Сметана успокаивала тянущую боль, но казалось, что она отступает в первую очередь из-за осторожных, нежных прикосновений.

Когда боль ушла, на её место пришла нега, вскоре сменившаяся чем-то совсем иным, заставляющим кровь воспламеняться в жилах и стискивать зубы, чтобы ни вздохом, ни тем более стоном не выдать себя. Прикосновения Алвы в какой-то момент тоже изменились, теперь это была не медицинская процедура, а откровенная ласка, пусть и по-прежнему осторожная. Ричард не знал, чего хочет больше: податься навстречу этим прикосновениям или сильнее вжаться в кровать, чтобы хоть как-то облегчить ставшее почти невыносимым стыдное возбуждение.

— Эр Рокэ, — задушенно прошептал он, когда понял, что больше не может.

Алва тут же убрал руки, чтобы не сказать — отдёрнул.

— Так больно? Почему вы молчали? Ричард?

Тот спрятал пылающее лицо в подушку.

— Ричард? Да что с вами?

— Пожалуйста, — выдохнул он, — не останавливайтесь.

За спиной стало тихо. Совсем-совсем тихо, Алва, кажется, даже дышать перестал. Ричард всё-таки сел, игнорируя подсыхающую на плечах сметану, и осторожно взглянул на Алву. Тот сидел, держа испачканные руки чуть на отлёте, и смотрел прямо перед собой. Хотелось взять его за руки и медленно, обстоятельно собрать сметану с каждого пальца губами. Было очень страшно. Но хотелось, наверное, всё-таки больше, до головокружения и сбитого дыхания.

Алва взял полотенце и принялся вытирать руки — Ричард выдохнул через нос, с трудом удержавшись от ругательств, — а затем, всё так же не глядя на него, сказал:

— Похоже, всё-таки солнечный удар. Я попрошу Пакиту принести вам травяной настой, а завтра всё пройдёт.

Голос у него был хриплый, будто он долго кричал или, наоборот, слишком долго молчал. Он поднялся, чтобы уйти, но Ричард, совершенно не думая, что делает, вскочил следом и поймал его за руку.

Алва вскинул бровь:

— Окделл, вы забываетесь.

— А вы, — тихо, но твёрдо сказал Ричард, — вы убегаете. Почему?

— Что?.. — в бархатном голосе появились опасные стальные нотки. Сейчас Ричард ступал по самому краю пропасти, но зашёл уже слишком далеко, чтобы повернуть назад. И слишком злился, по правде говоря. Когда тебя полтора года притягивают одной рукой и тут же отталкивают другой, это кого угодно разозлит.

— Вы убегаете. Почему? Эр Рокэ, я знаю, вы не трус, и вам… — он заставил себя не отводить взгляда и договорил: — вам ведь тоже хочется, тогда почему? Потому что вам всё равно? Но это неправда! Вы всё время так говорите, но это неправда.

— И что же заставляет вас обвинять меня во лжи?

— Да как вы сме…, — Ричард осёкся и продолжил иначе: — Я не обвиняю вас! Но вам ведь правда не всё равно.

Алва мученически вздохнул и провёл свободной рукой по лицу — за другую руку он по-прежнему позволял цепляться оруженосцу, и это лучше всяких слов убеждало в неравнодушии.

— Именно поэтому, — наконец сказал он, и в его голосе больше не было холода, только усталость.

— Я не понимаю, — растерялся Ричард.

Алва наконец повернулся к нему и смотрел теперь в упор со странной смесью нежности и досады. Глаза такие синие, как море… и утонуть в них можно так же, как в море, только вытащить будет некому.

— Рикардо, скажи, почему ты никогда не думаешь? Тссс, — узкая ладонь легла на губы прежде, чем Ричард успел возмутиться, и он застыл, боясь даже дышать. — Ты чувствуешь, но чувства — ещё не всё. Скажи, кто ты?

«Рикардо?»

Ладонь с губ пропала, и не потянуться за ней было непросто. Ричард сдержал разочарованный вздох и попытался всё-таки начать думать — хотя бы чтобы доказать, что он вполне это умеет.

— Герцог Окделл.

— Верно, — кивнул Алва и сжал его ладонь сильнее, а второй рукой накрыл щёку и принялся поглаживать скулу большим пальцем. Вот и как тут было думать хоть о чём-нибудь?! — А ещё ты — Человек Чести и мой оруженосец. А кто я?

— Герцог Алва?

— Тоже верно. Вдобавок я кэналлиец, потомок предателя и, возможно, Леворукого, и враг Людей Чести. И я убил…

— Нет! — воскликнул Ричард. Алва немедленно отпустил его и отступил, но Ричард, как привязанный, шагнул следом, снова сокращая расстояние между ними до минимума. — Я помню это, эр Рокэ, каждый день помню. Но прошу, не надо. У вас не было выбора, у вас обоих… и это была линия, а не убийство. Я помню, но я… кажется, я вас простил, — закончил он едва слышно.

— Кажется?

— Я вас простил, — сказал он громче, гордо вскинув голову. — Отец… тоже простил бы. Но он мёртв, и Талигойя мертва, а мы живы.

— Признаться, не ожидал от тебя такое услышать, — красиво очерченные губы дрогнули в намёке на улыбку. — Вынужден взять свои слова обратно: иногда ты думаешь. Но ты по-прежнему мой оруженосец, Рикардо.

И снова жаркая волна прокатилась вниз по позвоночнику, а дыхание сбилось. Все кэналлийцы звали его Рикардо, но только у одного это получалось как-то… по-особенному. Так, что мыслей в голове не оставалось, одни желания.

— А вы — мой эр, — сказал Ричард, переплетая их пальцы, — но я же не жалуюсь. Вы сбежите снова?

Алва — Рокэ — покачал головой и осторожно коснулся губами его щеки, затем — губ. Хотел отстраниться, но Ричард не позволил. А когда им пришлось оторваться друг от друга, чтобы глотнуть воздуха, сказал:

— Боюсь, мне некуда бежать из собственной страны. И, полагаю, незачем.

— Ай!

— Каррьяра… прости, я забыл. С объятиями придётся пару дней подождать.

— Это всё ваше кэналлийское солнце, оно меня ненавидит, — буркнул Ричард.

Рокэ рассмеялся.

— Зато море любит.

---

Нетуманные перспективы

[AlvaDick]

Название: Нетуманные перспективы
Автор: adept-13
Персонажи: Ричард Окделл, Рокэ Алва, дракон
Жанр: юмор
Рейтинг: РG
Примечание: нарисовано по мотивам ОЭшного анекдота

---

Фест к д/р Ричарда Окделла 2021

[AlvaDick]

Мы открываем фест в честь дня рождения Ричарда Окделла и приглашаем всех, кто хочет его поздравить, выкладывать в сообществе свой креатив

Код баннера

Код баннера

<div align="center"><a href="https://alvadick.diary.ru" target=_blank><img src="https://secure.diary.ru/userdir/3/0/9/1/3091004/77743036.jpg"></a></div>

---

Фест к д/р Ричарда Окделла 2021

[AlvaDick]

В 9 день месяца Весенних Скал (или, если хотите, 28 марта) все желающие приглашаются в сообщество  AlvaDick, чтобы принять участие в фесте и поздравить с днём рождения Ричарда Окделла.

Поздравлять можно совершенно в любом формате: фанфиком (любого жанра и объёма), рисунком, коллажем, клипом, аватаром, открыткой, фандомной аналитикой, вышитой салфеткой, фотографией плюшевой свинки и т.д.

Работы выкладываются участниками самостоятельно 28 марта в сообществе  AlvaDick.

На фест принимаются как дженовые работы, так и работы с любыми пейрингами, но Ричард Окделл должен быть одним из главных героев.

На фест принимаются только новые работы, созданные специально для феста и не выкладывавшиеся раньше ни на каких ресурсах. Каждый участник может представить неограниченное количество работ.

Дорогие участники! Возможно, оговаривать это лишнее, но так как фест приурочен ко дню рождения, то фанфикам лучше быть с хэппи-эндом, клипам и артам — не (слишком) ангстовыми, а аналитике — не быть негативной.

Ждем ваших работ!

код для баннера

<div align="center"><a href="https://alvadick.diary.ru/p220584333.htm" target=_blank><img src="https://secure.diary.ru/userdir/3/0/9/1/3091004/77743036.jpg"></a></div>

@темы: Фест Р.О.

---

Список работ феста к д/р Ричарда Окделла 2020

[AlvaDick]

Фест в честь дня рождения Ричарда Окделла завершен.

Выложенные работы:

"Небезнадежный", арт, автор adept-13.
"Мертвец и астэра", фик, автор Siore.
"Ментор", фик, автор tigrjonok.
"Хомяковирус", фик, автор Kesseana.

Огромное спасибо всем авторам за прекрасные работы!
Еще раз поздравляем Няшечку с днем рожденья
Оставайтесь с нами

@темы: Фест Р.О.

---

Хомяковирус

[Kesseana]

Название: Хомяковирус
Автор: Kesseana
Персонажи: Ричард Окделл и другие
Жанр: стеб
Размер: драббл
Рейтинг: PG
Примечание: Я понимаю, что тема для юмора не слишком подходящая, так что извините если что.

Новая, никому не известная зараза проникла в Талиг из Холты, где местное население издавна привыкло употреблять в пищу мясо летучих хомяков. Зараза получила в народе название хомяковирус – не в последнюю очередь из-за того, что заболевшие ею тут же принимались запасать различные товары не только первой, но и четвертой, и шестнадцатой необходимости.

Ужаснувшись донесениям кардинальских прознатчиков о пустеющих полках лавок и прилавках рынков, король Фердинанд издал эдикт, в котором приказывал своим подданным не поддаваться панике и заявлял, что проблем с поставкой продовольствия в Олларию нет.

Наученные горьким опытом горожане, услышав об эдикте, бросились штурмовать лавки с удвоенной силой.

Первой в Олларии исчезла курятина. Говорят, что незадолго до этого на всех рынках города видели Мэллит, скупавшую кур, даже не торгуясь. Подводы, уставленные клетками с курами, потянулись в Сэ, а сбежавшая оттуда в ужасе Арлетта долго потом писала притчи о превратившемся в птицефабрику имении и о том, что на рогах фамильного оленя теперь вместо рябиновых бусиков висят куриные тушки, приготовленные в тридцати двух разных травах.

Затем столица лишилась запасов шадди. Квентин Дорак, разумеется, самолично морисскую отраву не скупал, но слуги кардинала быстро и организованно перетаскали мешки с шадди в кардинальские покои.

С овощами и фруктами в городе тоже стало не все ладно. Весь урожай яблок, по слухам, скупил фок Варзов, а Робер Эпинэ, долго и задумчиво стоявший перед прилавком с морковкой, в конце концов вздохнул и сказал: «Заверните все».

Когда сумерки сгустились над столицей, горожане увидели, как по Данару проплыл дриксенский корабль. Особо зоркие узнали в нем «Верную звезду» Вернера фок Бермессера, доверху груженую контрабандной туалетной бумагой.

В очереди в винную лавку произошел международный конфликт: Арнольд Арамона, пыхтя и отдуваясь, волок бочонок тинты и наступил на ногу принцессе Матильде, тайком приехавшей в Олларию, чтобы затариться тюрегвизе. Конфликт удалось погасить лишь герцогу Алве, чьи кэналлийцы, собственно, и создали очередь, ящиками перетаскивая в особняк на улице Мимоз запасы «Черной крови».

И только Ричард Окделл ничем не затаривался. Он просто пошел в кондитерскую лавку и купил тортик, чтобы отпраздновать свой день рождения.

@темы: Фест Р.О.

---

Ментор, РО, РА и др, general/humor, PG

[tigrjonok]

Название: Ментор
Автор:  tigrjonok
Персонажи: Ричард Окделл, Оноре Маро, Рокэ Алва, Эмиль Савиньяк
Жанр: general/humor
Размер: драббл, 930 слов
Рейтинг: PG
Дисклеймер: Герои принадлежат ВВК, а буквы алфавита — народу. Все не мое, и даже воздух какой-то спертый (с)
Примечания: 1. Намеки на преслэш и алвадик, но при желании их можно и не заметить =)
2. Написано на фест к др Окделла.

Тронко, 398г КС

Из всех оставшихся в Тронко высших офицеров Оскар самым зловредным полагал Манрика. Ричард порой до слез хохотал над его остротами, но поддакивал приятелю, кажется, только по этой причине – ну и еще из личной симпатии. Других причин не было, поскольку самому ему рыжий генерал не мешал – в отличие от «пустоголовых, но безобидных» (по мнений Оскара, разумеется) Маро, Фенонсо и Монтре. Да, эти трое были заняты исключительно эруа – потому что в него играют втроем; о тонто же, вьехарроне и прочих карточных играх на двоих они думали, причем много. И говорили – еще больше. В этом, собственно, и заключалась проблема.

Наль когда-то уверял, что карточная партия Алвы и несчастного Килеана потянула на огромный скандал даже по столичным меркам. Ричард не слишком доверял мнению кузена в подобных вопросах, а придворных и светских сплетен сам не слышал по причине отвращения эра ко двору и светским гостиным. Однако на этот раз Наль, похоже, не ошибался. Конечно, история эта произошла давным-давно, но что для Олларии «давно», для Тронко – буквально вчера. А потому любая встреча с провинциальными любителями азартных игр заканчивалась для Ричарда навязчивыми расспросами о «знаменитой баталии». Про которую он толком не мог рассказать ни кошки, поскольку ничего в таких делах не понимал.

Вот и сегодня сидящий в приемной на дежурстве Ричард уже битый час отбивался от вопросов Маро, с каждой минутой все острее ощущая собственное ничтожество. Хотя бесило его, разумеется, совсем не это – вот еще глупости! Просто подобные разговоры вульгарны, вот!

— … А все же, Ричард, — Маро ничуть не смущался его молчанию, прерываемому исключительно скрипом зубов, — как бы юны и неопытны вы ни были, вы не могли не запомнить, кто первым предложил перевести очки в деньги.

А кроме того, этот Маро был невероятно фамильярен. Его приятели хотя бы держались приличнее.

— Мне очень жаль полковник, но я… Я не люблю азартные игры, да, — пробормотал Ричард сквозь стиснутые зубы.

— Ах, мой юный друг! С годами вы оцените их не меньше войны. Кроме того, для человека вашего положения это полезные навыки. Право, между нами говоря, Первый маршал непростительно пренебрегает своими обязанностями эра. Но я готов восполнить его промах. – Глаза Маро масляно блеснули.

— Эм… Спасибо, полковник, но не стоит…

Маро его как будто не слышал.

– Помимо прочих преимуществ, уроки дадут нам достаточно времени для разговора.

— Не стоит, полковник, — неуверенно повторил Ричард, чувствуя себя отбивающейся от непристойного предложения бесприданницей. Сжал руку в кулак и вдруг нашелся: — Эр… То есть, монсеньор с вами согласен. И он уже начал восполнять пробелы в моем образовании.

— Разве что начал, — донеслось от двери, и в приемную вошел Рокэ Алва и компании Эмиля Савиньяка. – В вашем случае, юноша, на сие благое дело и тридцати лет не хватит, но должен же я хоть иногда совершать что-нибудь благородное. Ради разнообразия. Так о каком именно из многочисленных пробелах в вашем образовании идет речь?

Ричард стушевался. Маро ощутимо вздрогнул, но быстро взял себя в руки.

— О, герцог, мы говорили о тонто, — он широко улыбнулся, явственно давая понять, что весь их разговор был всего лишь шуткой.

— Ваш интерес к этой теме широко известен, — оскалился Алва. – А вот тяги к роли ментора я в вас прежде не замечал. Право, вы стали просто образцом всяческих добродетелей, его преосвященство Бонифаций будет весьма доволен. – При этих словах Маро почему-то перекосило. – А юный Ричард в кои-то веки совершенно прав. В конце концов, обучать собственного оруженосца – моя обязанность. Кстати, полковник, вы свободны.

— Эр Рокэ… — неуверенно начал Ричард, как только Маро скрылся за дверью.

— Юноша, вы, кажется, должны меня защищать, а не подставлять, — пожаловался Алва не столько собеседнику, сколько мирозданию. – Я, конечно, подозревал, что в случае нападения на меня убийц вы приметесь помогать им, а не мне. Но настолько вероломной подставы не ожидал даже от вас. Что ж, удалюсь к Бонифацию и выслушаю заслуженную проповедь о вреде высокомерия. Вас же жду по окончании дежурства для первого урока, и извольте не опаздывать.

Начавший было посмеиваться Эмиль при последних словах подавился хохотом. Ричард же и вовсе лишился дара речи.

— Рокэ! Ты не можешь!

— Я все могу, Эмиль. Мы так давно знакомы, пора бы тебе уже привыкнуть.

— Но эр Рокэ… — опомнился Ричард. – Я не хочу… И ваше время… Я ведь просто так сказал.

— Вот пусть это и послужит вам хорошим уроком, — хмыкнул Алва. – Не говорите, если вас слышат, даже такие докучливые дураки, как Маро. А раз уж сказали, придется отвечать.

— Рокэ! – уже другим, совершенно серьезным тоном вмешался Эмиль. – Ты что, в самом деле собрался играть с Ричардом? В тонто?

Он явно на что-то намекал, хотя сраженный Ричард не мог понять, на что именно.

Алва – ну кто бы сомневался – оказался сообразительнее.

— Гм, ты в чем-то прав, — изрек он после небольшой паузы. – Играть с юношей на деньги даже бесчестнее, чем с ним же драться. Даже кому-то вроде Маро, а уж мне и подавно. Не то чтобы меня это смущало, совести у меня нет, но ведь это еще и скучно. Однако карте место. Ничего, время у нас военное, а значит и жалованье приличное.

Эмиль, кажется, вполне искренне удивленный, осоловело хлопал глазами.

— Рокэ, я знал, что ты всегда готов размяться со шпагой, но раньше не замечал в тебе подобной любви к картам.

— Я расплачиваюсь за собственную глупость, — наигранно вздохнул Алва. – И прочие прегрешения, весьма, как известно, многочисленные. Учить так учить, а без вероятных потерь не может быть ни урока, ни победы. – Он снова хмыкнул и продолжил с немного другой интонацией. — Эмиль, сдается мне, ты в этом походе слишком много времени провел в компании Вейзеля, а это вредно для желудка. Не беспокойся так за мой моральный облик. И за моего оруженосца заодно. Из любой ловушки можно найти выход. — Алва театрально возвел глаза к потолку, словно о чем-то размышляя. Через пару секунд столь же театрально щелкнул пальцами, подмигнул Эмилю и перевел взгляд на Ричарда. – Будем играть на раздевание!

@темы: General, Джен, Фик, G - PG-13, Юмор, Драббл, Фест Р.О.

---

Мертвец и астэра

[Siore]

Название: Мертвец и астэра
Автор: Siore
Бета: Efah
Размер: миди, 4458 слов
Пейринг/Персонажи: Ричард Окделл, Селина Арамона, кот Маршал, лесничиха Дженни
Категория: джен
Жанр: экшен, ангст, мистика
Рейтинг: РG-13
Примечания/предупреждения: АУ, ООС, POV главного персонажа, причинение физической боли и травм главному персонажу
Краткое содержание: Внезапное продолжение рассказа «Повелитель»

Спойлеры

Окделл жив, Селина НЁХ


Костяное дерево, когда-то, при жизни, бывшее сосной, все еще хранило границу Надора. Это был не сон и не морок, оно действительно стояло тут. И дикий камень под ногами был настоящим. Прочным, основательным, надежным. Родным.
Ричард медленно поднялся по склону к подножию мертвой сосны. Здесь, на каменном гребне, у корней дерева, стояла все та же странная тишина, как над тем озером в чужом неведомом мире. Сухой корявый ствол отбрасывал две тени — от двух полных лун, свет которых превращал горный пейзаж в декорацию древней мистерии. Странно, в Кагете, в Алате, даже в таинственной Сагранне и в варастийской степи с призрачной башней он видел только одну луну. Откуда здесь две?
Астрономию в Лаик преподавал исключительно сварливый старикашка-бергер по фамилии фок Гюнце, любивший повторять, что существует лишь два мнения — его и неправильное. Неудивительно, что в итоге у Дика с этой наукой не сложилось.
Ричард помотал головой и протер глаза, однако картина не изменилась. Две луны все так же безмолвно висели над кряжем, не пытаясь истечь кровью и зеленью, неподвижные камни молчали тоже. Похоже, пока он блуждал в иных мирах, в Надоре все затихло. Что ж, это и к лучшему: тогдашнему ужасу он приказывать не умел. Но теперь все пойдет иначе. Должно пойти.
— Рох-х, — негромко произнес он. Голос канул в пустоту, не породив ни эха, ни отклика.
«Смелее, Повелитель Скал, ты явился сюда по праву. Тебя здесь давно ждут».
— Р-рох-х, — повторил он громче, прислушиваясь к осторожному шепоту пробуждающихся камней. — Р-рох-х, р-рох-х, р-рох-х…
Теперь он наконец услышал, как валуны забормотали, медленно ворочаясь во мху. Его воинство, его сила, они его ждали — и дождались.
Скалы, окружающие дерево, тоже зашевелились. Ричард видел, как они медленно, чтобы не нарушить равновесие, пытаются придвинуться ближе. Ему показалось, что даже луны — и те стронулись с места и теперь сближаются, напоминая странное видение, развернувшееся в небе в день чествования героев Сагранны…
Несколько мгновений спустя Ричард понял, что ему не показалось.
Ожившие луны двигались навстречу друг другу, причем куда быстрее, чем скалы.
— Эй, что происходит? Я об этом не просил!
Луны не ответили, не прекратили свой противный законам физики беспредел — и, наконец, сошлись точно над верхушкой мертвой сосны, исчезнув в гигантской белой вспышке. Ослепительно-синяя молния с сухим треском ударила в дерево. Сухой ствол, расколотый вдоль до самых корней, мгновенно вспыхнул, как факел, пропитанный «морисским огнем». Ревущее пламя дохнуло в лицо, опаляя жаром.
«Моя твердыня! Нет!»
Вторая молния ударила в скалу у подножья дерева, расколов ее глубокой змеистой трещиной — и, к ужасу Ричарда, трещина со зловещим хрустом начала расширяться.
«Мой щит!»
Он отшатнулся, попятился, прижался спиной к скале — на первый взгляд такой твердой, такой надежной… Следующая молния, ударившая в скалу, развеяла эту иллюзию. Камень с натужным стоном треснул, рассыпаясь грудой обломков. Все, прикрыть спину больше некому, позади обрыв.
«Моя память!»
Неведомо откуда налетевший вихрь подхватил горсть щебня и с размаху швырнул в лицо. Он успел закрыться рукой, но камень под ногой предательски дрогнул, Ричард потерял равновесие, рухнув на колени почти у самого края обрыва.
«Моя опора!»
Склон содрогнулся и медленно, со зловещим змеиным шорохом пополз круто вниз, превращаясь из тверди в каменную кашу.
«Моя совесть и честь!»
Призывы были тщетны. Ричард попытался встать — но почва ушла из-под ног, и он кубарем покатился по ожившему склону, судорожно цепляясь за камни и корневища в тщетной попытке остановить падение. Мелкий щебень рвал в кровь ладони, впивался в лицо, норовя выцарапать глаза. Ричард в ужасе зажмурился, чувствуя, как его охватывает отчаянье. Слово Камня оказалось бессильно перед происходящим — как и все другие слова.
«Где… вы… все…»
Падение оборвалось.
Он лежал, не в силах открыть глаза, чувствуя спиной теплый камень, на котором приятно лежать и хочется лежать вечно. Все равно он больше не может ничего.
«Моя жизнь… Хоть ты останься».
Это было последнее, что он успел подумать, проваливаясь в забытье.

***
…Жизнь сжалилась и осталась с ним.
Ричард с трудом разомкнул слипшиеся от гноя веки и, к своему удивлению, увидел над собой закопченные балки, увешанные связками сушеных грибов, черемши и дикого чеснока. Типичная крестьянская хижина, такие он видел в детстве в деревнях рядом с замком — пока еще был замок. Где же это он?
Ричард осторожно пошевелил руками и ногами. Болело все, особенно голова. Кисти рук, лежащие поверх лоскутного одеяла, были обмотаны толстым слоем полотна — так с месяц ходил надорский старший конюх Питер, после того как геройски потушил пожар в конюшне. Задать себе вопрос, какой пожар и где тушил он сам, Ричард не успел.
— Хвала Создателю, вы очнулись!
Над ним склонилась пожилая женщина с худым морщинистым лицом. Лицо казалось странно знакомым, но память подвела. Обильная седина в темно-рыжей косе и поразительные глаза — зеленые, яркие, словно у юной девушки. Она, скорее всего, не была красива и в молодости — но глаза невольно завораживали.
— У вас обе руки изодраны до мяса, — ответила она на его безмолвный вопрос. — И на лице ссадины. Видать, под камнеход попали?
— Да… Наверное, — какое интересное слово для сошедших с ума булыжников: камнеход. Надо запомнить. — Я ехал из столицы, по поручению…
Дик замялся. Говоря откровенно, он и вправду попал сюда по некоему особому поручению, вот только простой селянке не скажешь, от кого, — сочтет рехнувшимся. А, неважно. Его дела — не ее дело.
— И тут эти камни. Конь испугался, понес… Дальше не помню.
Женщина вздохнула.
— Камнеход тут с прошлого года дело нередкое, с непривычки просто беда, хотя всяко тише, чем в первый раз. Ну и дерево вас спасло, хотя само сгорело. Как вас называть-то, милсдарь?
— Дик, — не раздумывая отозвался Ричард. Лучше не усложнять, чтобы не запутаться во вранье. — Дик Шелтон.
Так звали одного из людей Джереми. Впрочем, хозяйке об этом знать не обязательно. А уж о том, что под ее крышей нашел приют Окделл, и вовсе лучше молчать, пока он не разберется, что здесь творится.
Женщина кивнула.
— Меня зовите просто Дженни. Других имен нету. Лесничихой разве что кличут.
Дик вспомнил. Значит, к этой женщине ездил отец, не больно-то и скрываясь. Сейчас лесничиха Дженни не узнала сына герцога Окделла. Ну да, конечно, она же видела его ребенком. С тех пор прошло почти десять лет, сорокалетняя гром-баба, кровь с молоком, превратилась в сморщенную старуху. Годы, горе, нищета или все вместе? И только глаза по-прежнему живы…
— Где я? — Вопрос хоть и глупый, но как нельзя более уместный.
— В лесу, — усмехнулась Дженни, — лесничиха я, сказала ж… Пошла травы собирать и как-то сама к Граничнику завернула.
Ричард наморщил лоб.
— К сухому дереву?
— Да, — лесничиха кивнула. — Вообще-то я там стараюсь не ходить — место нехорошее, слухи о нем ходят разные, но тут ноги сами повели. И нате-ка, вас нашла. Вы весь в крови под обрывом лежали.
— Когда?..
— Три дня тому, — Дженни нахмурилась. — Вы в горячке были, словно печка, я уж боялась, что не вытащу. Хвала Создателю, обошлось.
— Благодарю, — в прошлой жизни освоить простонародное «спасибо» Ричард не успел — и от этого внезапно почувствовал себя неловко.
Дженни куда-то отошла и тут же вернулась с кувшином и плошкой, присела у кровати.
— Вот, выпейте… Вы сами-то откуда?
Дик чуть не ляпнул «из Олларии», но вовремя спохватился. Мало ли что сейчас творится в Олларии. К тому же, сказать по правде, сейчас он попал в Надор точно не оттуда.
— Из Ноймара, — ответил он, с жадностью осушив плошку. Почти не соврал, он же собирался как раз туда, пока не попался Карвалю.
— Там-то как — тоже война? — сочувственно поинтересовалась Дженни.
— Не совсем там, но близко, — наудачу ляпнул Ричард, припомнив последнее, что слышал о делах на фронте до того, как его судьба дала трещину.
— Сюда война не дошла, — обрадовала Дженни. — Ходили слухи, что как прогнали прошлой зимой «медведей», так на границе теперь мир, армия на запад ушла. Сама видела, как по тракту пушки тащили, мно-о-го…
— А разбойники?
— Встречаются, — Дженни сокрушенно вздохнула. — С земель Окделлов взять нечего, особенно после того как замок провалился, а вот Ларак и Красный Манрик — лакомый кусок. Так что пошаливают на дорогах, да. Граф Эйвон погиб с замком, а старшой Манрик, говорят, в тюрьме, так что ловить лиходеев некому. Вы, видать, отчаянный, раз один ехали.
— Я не отчаянный, Дженни, — возразил Ричард, уставившись на связку чеснока, свисающую с потолочной балки. — Я просто… просто поехал один. Так получилось.
Дженни не ответила.
— Тот, кто послал меня сюда, не смог дать мне конвой. Но он в меня верил. И я его не подведу.
— Ну, коли так, храни вас Создатель, мастер Дик, — Дженни, охнув, с трудом поднялась, потирая поясницу. — Есть хотите?
Дик молча покачал головой.
— Как захотите, зовите, мигом похлебки принесу.

***
Он провел в хижине лесничихи несколько недель, пока не зажили руки. Благодаря компрессам из чудо-травок даже шрамы на лице почти сошли, остался лишь самый глубокий, поперек левой брови. Человек, которого Дик увидел в тусклом зеркальце без рамы, был знаком ему еще меньше, чем тот, отражение которого он видел в воде незнакомого озера. Что ж, и это тоже к лучшему. Теперь его точно не узнают, да еще в крестьянской одежде. Свою он разорвал в клочья, когда катился по склону. Дженни сокрушенно развела руками над грудой лоскутов и выдала ему одежду покойного мужа, без дела лежавшую в сундуке. Рубаха и штаны оказались чуть великоваты, хорошо хоть, сапоги уцелели.
Дженни положила ему в котомку с десяток яблок, туесок с орехами, лепешки, несколько полосок солонины и небольшую оплетенную флягу с водой, какие часто носят охотники, и вручила настоящий горский посох — длиной в рост Дика. С таким удобно прыгать через расщелины в скалах.
Лето за стенами хижины было в самом разгаре. Ричард непроизвольно сощурился на яркое утреннее солнце, встающее над лесом. Трава на поляне перед хижиной искрилась росой в рассветных лучах.
Ричард обернулся к стоящей в дверях хозяйке.
— Спасибо, Дженни, — он все-таки наконец выучил это слово. — Спасибо за все.
Дженни улыбнулась в ответ.
— Удачи вам, сударь. Идите прямо на солнце, — она махнула рукой в направлении рассвета, — прямо, не сворачивая, на тракт выйдете, а там налево… Удачи!
Ричард закинул котомку на плечо и двинулся навстречу солнцу.
На краю поляны он оглянулся. Дженни стояла в дверях, глядя ему вслед.
Улыбнувшись, она помахала рукой и запела старинную надорскую песню — ее часто пела кормилица, поэтому Дик помнил слова.

…Когда я уйду, вспоминай меня,
Когда я уйду, вспоминай меня,
Не плачь, не горюй, вспоминай меня,
Не грусти, вспоминай меня…*

Дик уже углубился в лес и слышать песню не мог — но она звучала в сердце. Так бывало и раньше — только раньше он об этом не задумывался.

Займется заря — вспоминай меня,
Займется заря — вспоминай меня,
Не плачь, не горюй, вспоминай меня,
Не грусти, вспоминай меня…


***
Он честно пошел по солнцу — но лес порой шутит с неопытными путниками. Четверть часа спустя Ричард вышел к тому самому злосчастному костяному дереву, хотя вовсе не искал новой встречи. Воистину, все в руках судьбы.
Что же все-таки здесь произошло? Какая-то сила не хотела его возвращения на землю предков? Или он случайно попал в какое-то мистическое действо, которое не должен был увидеть, и за это был наказан?
Осторожно ступая по вздыбленным камням, Ричард обошел зловещее место. Камни опасливо помалкивали. От стража границы остался расколотый обугленный пень — значит, молния ему не померещилась. А две луны?
Сейчас был день, соответственно, луна спряталась.
Ричард огляделся. Слева, в десятке шагов от пня, змеилась широкая расщелина, которую он тогда, ночью, не заметил. Повезло, а то бы точно ноги переломал. На дне расщелины что-то смутно белело — и это был не камень.
Подойдя ближе, Дик склонился над расщелиной. Внизу, на глубине примерно полутора футов, в жесткой сухой траве лежал человеческий остов с жалкими остатками волос и одежды. Уцелели только добротные кожаные сапоги с высокими голенищами, да и те покоробились от воды, солнца и времени. Тот, кому принадлежали кости и сапоги, упал в расщелину ничком и, вероятно, ударился головой, иначе он бы выбрался наверх — кости целы. Как он оказался в этом глухом месте? Почему упал? Или ему помогли?
Дик осторожно спустился в расщелину и, присев над мертвецом, аккуратно перевернул череп. Странно, и череп цел. Тогда есть только одно объяснение — бедолагу убили и сбросили тело в провал. И было это не меньше года назад, если не осталось ничего, кроме костей. Но кому понадобилось тащиться в такую глухомань, чтобы расправиться с врагом? В стране смута, легче легкого списать на мародеров любую смерть. Хотя вот Карвалю же понадобилось — но у того был свой план, на грани безумия. «Чесночник» ни кошки не смыслил в мистике, а туда же…
В траве рядом с трупом что-то поблескивало. Ричард протянул руку, пальцы неожиданно коснулись гладкой стали. Кинжал или нож. Бросили орудие убийства рядом с убитым?
Поколебавшись, Ричард поднял находку. Лезвие поймало солнечный блик. Хорошая сталь, ни пятнышка ржавчины, даже заточка в относительном порядке…
Дик вгляделся внимательнее — и похолодел. На лезвии отчетливо проступало клеймо эзелхардских оружейных мастеров — атакующий вепрь.
«Хорошая работа и хорошая сталь. Думаешь, на нем твой фамильный герб?»
Ричард тихо застонал и устало опустился на кстати подвернувшийся плоский камень, тупо глядя на лежащие перед ним кости. Его собственные кости, хотя разум отказывался в это верить. Как причудливо тасуется колода, сказал бы Алва. Теперь кинжал вернулся к хозяину — тоже вернувшемуся из-за грани смерти — зачем?
«Ты заигрался с Альдо и разворотил какую-то сволочь. Вашу, надорскую. Похоже, она уймется только с твоей смертью, значит, тебе пора умирать. Лучше, если ты это сделаешь сам, своим кинжалом и на земле, что была за Окделлами…»**
Ричард жестко усмехнулся. Ну уж нет. Даже если он и вправду что-то там разбудил, не затем он воскресал, чтобы бросить этот подарок судьбы на корм ызаргам, на радость всяким Карвалям. К тому же отец Маттео считал самоубийство грехом, а эр Рокэ — глупостью.
Что ж, кинжал пригодится. Хоть какое-то оружие, хвала Абвениям. Дженни предупреждала, что в этих краях небезопасно. И еще… Не может быть, чтобы ни монетки в карманах покойника не завалялось. Пусть даже Карваль присвоил золото из седельных сумок, в той жизни Ричард всегда таскал с собой хоть несколько суанов на случай милостыни: Окделлы не какие-нибудь скупердяи с гоганскими предками.
На всякий случай Дик пошарил в траве под костяком. Удача ему улыбнулась: до того, чтобы рыться в карманах покойника, «чесночники» все же не опустились. Промеж костей он нагреб потускневшей серебряной мелочи таллов на пять. Ему покойному они уже ни к чему, а вот живому — пригодится. Теперь надо завалить камнями останки — лучше хоть такая могила, чем никакой, — и в путь.
Сунув вновь обретенный кинжал за голенище, Ричард выбрался из расщелины наверх и огляделся, прикидывая, как бы половчее обрушить камни вниз, чтобы они не обиделись и вновь не посыпалось все. Выбрав первый подходящий камень, он подкатил его к краю расщелины, глянул вниз, мысленно прося прощения у себя-покойника за то, что сейчас раздавит его кости, — и ошарашенно замер. Кости исчезли, словно их и не было.
Похолодев, Дик оттолкнул ненужный уже камень, поспешно осенил себя Знаком и сунулся сперва за голенище, а потом в карман. Кинжал и монетки были на месте. Пришла паническая мысль: надо поскорее уходить отсюда, пока не случилось какой-нибудь очередной потусторонней дряни, против которой бессильны как слово Камня, так и молитва Создателю. Хватит на сегодня.
Подхватив мешок и посох, Ричард поспешно зашагал вниз по склону, прочь от обгорелого пня и собственной несостоявшейся могилы.

***
К полудню он добрался до тракта, едва не заплутав: после землетрясения и первого камнехода знакомая с детства местность изменилась до неузнаваемости. Теперь ему на север, в Красный Манрик. Там хоть какая-то жизнь — и туда не так-то просто дотянуться из Олларии. Ему нужно время, чтобы разобраться в происходящем.
Дорога петляла в диких скалах: ни души, ни жилья, и так на много миль вокруг. Тем временем солнце понемногу клонилось к закату. Хоть бы постоялый двор какой попался, раньше на тракте их было много. После сегодняшнего ночевать под ёлкой Ричарду совершенно не улыбалось.
Увидев, наконец, незатейливую вывеску придорожной харчевни — бочонок и петух с подносом, полным пирожков, — Ричард вздохнул с облегчением и внезапно понял, что ему определенно требуется выпить. Все-таки не каждый день видишь собственный труп.
Он зашел в харчевню, спросил местного белого вина — стакан, от целой кружки он окосеет, да и деньги следует беречь — и присел в углу за свободный стол в липких пятнах от наливок и зарубках от ножей. Посетителей было немного — пара охотников, соляной пристав с охранниками да странствующий олларианский монах. Все они держались скромно и отчужденно, заговорить с Ричардом никто не пытался. Ну, да в Надоре никогда не славились болтливостью. Оно и к лучшему. Сам он сегодня тоже не горел желанием общаться. Позже он договорится с хозяином о ночлеге на сеновале — но это потом.

***
Он не спеша пил свое вино, вспоминая знакомый с детства вкус, кислый и жесткий, когда снаружи послышался топот конного отряда и голоса — должно быть, кто-то подъехал по тракту. «Интересно, кто?» — лениво подумал Ричард, успевший слегка захмелеть. За те несколько часов, что он шел до харчевни, он не встретил на дороге никого. Старый Надор совсем обезлюдел после землетрясения.
Минуту спустя входная дверь со скрипом отворилась, пропуская занятную компанию. Возглавляла компанию девица в дорожном плаще поверх мужского платья. Глупый маскарад: рядись как хочешь, все равно изящную фигурку камзолом и штанами не скрыть.
Девушку сопровождала полурота солдат-«фульгатов», не в традиционном черно-белом, а в красном и черном. Дик напряг память, припоминая геральдические цвета талигойского дворянства. Солдаты в цветах Савиньяков? Что им делать здесь, на севере?
Один из солдат бережно нес прикрытую полотном корзину, с какими крестьянки ходят по воскресеньям на рынок. Признаться, в руках девушки корзина смотрелась бы более уместно. Хотя, возможно, она тяжелая.
Тем временем девица откинула капюшон, осматриваясь. В свете лампы блеснули острой синей искрой сапфировые серьги — слишком дорогая вещь для путешествия по неспокойным глухим местам. Не зря ее сопровождают солдаты.
Дик задумчиво прищурился. Где-то он девицу определенно видел, вспомнить бы где. Светлая коса, большие, как у ребенка, голубые глаза, слишком правильные черты идеальной гальтарской скульптуры… Чем-то напоминает Катарину.
— Добрый день. Я — Селина Арамона, — без церемоний представилась девица, обращаясь к хозяину, — и тут Дик наконец ее узнал, едва не выронив от изумления стакан. — С особым поручением от регента Талига.
«От Алвы?! Значит, он жив?! Или речь о ком-то другом?»
Дик припомнил, что до его незадавшегося бегства из Олларии существовал аж целый Регентский совет, во главе с коронованной тварью. Там и Робер был, в совете, и даже этот толстый законник, как его… Инголс. Пусть ребенок Катарины умер вместе с ней, есть ведь еще Ноймаринен, у которого под опекой старшие дети Фердинанда. Как все сложно. Кто здесь жив, кто умер, ему еще долго не разобраться.
Ричард невольно отметил, что приглушенные разговоры в харчевне стихли и повисла тревожная тишина. Местные чего-то боятся? Но чего? Неужели этой девицы? Вряд ли, скорее, ее спутников. В смутные времена у кого оружие, тот и власть. Интересно, какое особое поручение у этой выскочки?
— Наши лошади нуждаются в отдыхе, — спокойно продолжала между тем Селина, не обращая внимания на остальных посетителей харчевни, — да и мы, признаться, тоже. Обед на всех и овса лошадям, пожалуйста.
Блеснуло золото, звякнули таллы, упавшие в ладонь хозяина харчевни. Тот заулыбался, кланяясь и уверяя, что все будет сделано в лучшем виде, погнал слуг исполнять заказанное. Селина, не обращая ни малейшего внимания на его усердие, уселась во главе большого стола в противоположном углу залы. Ее охрана, расхватав табуретки, присела рядом, причем загадочную корзину не поставили на пол, а тоже водрузили на табурет. В ожидании обеда компания переговаривалась между собой вполголоса — признак приличного воспитания, порядочные люди стараются не мешать другим, — но что-то было не так. Тревога висела в воздухе. Или он просто выпил лишнего? Хотя какое тут лишнее, и трети стакана не будет.
Полотно, прикрывающее корзину, внезапно зашевелилось, и на свет не спеша вылез… здоровенный черно-белый кот. Ричард удивленно приподнял бровь, невольно копируя эра Рокэ. Странная идея для порученца возить с собой животное, да еще такое капризное.
Кот вскочил на стол, лениво потянулся и полез ласкаться к Селине. Та рассеянно потрепала его за ушами — коту понравилось, — после чего вернулась к беседе со спутниками. Ричард попытался вслушаться, но компания сидела слишком далеко и разговаривала слишком тихо. Впрочем, вряд ли девица Арамона станет обсуждать свое особое поручение с простыми солдатами.
Кот, предоставленный самому себе, покружил по зале, клянча у посетителей внимание и угощение — не преуспел, — дружески обнюхался с местной полосатой кошкой и, наконец, добрался до угла, где сидел Ричард. Подойдя ближе, зверь издал требовательно-вопросительное «мяу» и цапанул Дика когтем за штанину.
— У меня ничего нет, — честно признался Ричард. Кот был прекрасен, матёр и пушист, в других обстоятельствах он обязательно погладил бы хвостатого красавца, но с домашним питомцем девицы Арамоны связываться определенно не стоило. Почему — Ричард и сам не знал, но чувствовал: делать этого не надо.
Кот его мнения не разделял и заорал громче, укоризненно уставившись на Дика.
— Маршал! Ты чего?
Ричард вздрогнул и поднял взгляд. Селина смотрела на них удивленно и слегка настороженно. Так, сам он на маршала никак не тянет, значит, Маршалом кличут кота. Не иначе, за масть.
— У меня ничего нет, — выдавив дежурную вежливую улыбку, повторил Ричард, стараясь глядеть исключительно на кота и придать лицу как можно более безмятежное выражение. Еле уловимая звенящая нотка в голосе девицы Арамоны ему совершенно не понравилась.
— Это точно, ничего у него нет, — громче обычного насмешливо заметил один из «фульгатов». — Разве что выпивка, так наш Маршал этого не пьет.
— Маршал зря не привяжется, — возразил второй «фульгат», седоусый капрал со шрамом на щеке. — Но раз в рожу не вцепился, значит, все чисто. Видать, этот парень кошачье слово знает, прямо как этот гусиный граф, как бишь его…
— Фок Фельсенбург, — уточнил первый. — А что за слово-то?
— А ты у него спроси, Гарри.
— У кого — у того или у этого?
Ричард внутренне напрягся. Не поддаться мгновенной панике стоило немалых усилий. Такое внимание людей Савиньяка к его скромной персоне его совершенно не устраивало. Можно попытаться обратить все в шутку, но взгляд Селины и эти разговорчики о Маршале, который зря не прицепится… И что, кошки их раздери, означает «все чисто»?!
К счастью, хозяин с подручными как раз принесли обед. Хвостатый Маршал метнулся на запах, опережая «фульгатов», и обстановка сама собой разрядилась, тем более что к обеду прилагались два кувшина сидра.
Ричард глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. Надо допивать родную кислятину и уходить как можно быстрее, накрылся ночлег на сеновале. Лучше призрак капитана Арамоны в ночном лесу, чем его живая дочь здесь и сейчас. Но и слишком торопиться нельзя, теперь это будет выглядеть подозрительно.
Он краем глаза осторожно взглянул на девушку. Та отложила ложку, скармливая Маршалу лакомый кусочек. Оборванец в углу ее не интересовал. Может, и пронесет? Прошло больше года с тех пор, как они виделись в последний раз в приемной Катарины, вряд ли она сможет узнать его — с сединой в волосах и в крестьянском рубище. Будут расспрашивать — скажет, что паломник, идет в Красный Манрик к святому Леонарду. Это не преступление.
Глотнув еще вина, Ричард погрузился в обдумывание деталей своей вымышленной биографии — и, войдя во вкус, не на шутку увлекся, забыв о происходящем вокруг и несколько потеряв счет времени.
— Мя-ау!
Ричард вздрогнул. Незаметно подкравшийся кот уже сидел на его столе, требовательно уставившись. И как хозяева проглядели?
Хозяева кота, надо сказать, уже закончили обед — должно быть, особое поручение требовало срочности. Кошачья корзина стояла на столе рядом с опустевшими тарелками.
— Маршал! Там нет еды!
Девица Арамона окликнула кота тоном строгой мамаши, отчитывающей непослушного ребенка. Ричард невольно поморщился. Какая глупость, все знают, что кошек воспитывать бесполезно.
Кот, не удостоив хозяйку ответом, потянулся растопыренной лапой к стакану. Ричард, зная, чем эта шалость грозит, успел подхватиться и спасти остаток вина. Кот обиженно фыркнул и махнул лапой по воздуху.
— Не, это точно Маршал, — гоготнул Гарри, — как ему стакан-то приглянулся!
Солдаты заулыбались, однако Селина их веселья не разделяла.
— Маршал! — вновь окликнула она кота, сведя брови.
— Он поиграть хочет, — пожал плечами один из «фульгатов», — какая еда?
— Маршал! — капрал тоже решил вмешаться. — Чего ты пристал к человеку? Иди сюда, нам пора ехать!
Кот, как истинный маршал, слова младшего по званию гордо проигнорировал. Он плотно уселся на столешнице и издал осуждающее «мяу», явно предназначенное Дику.
Селина со вздохом встала из-за стола и направилась к ним. Ричард мысленно помянул закатных тварей. Только этого еще не хватало.
Маршал при виде хозяйки не двинулся с места.
— Вы его заколдовали, что ли? — улыбнулась Селина, окинув Ричарда странным взглядом — слишком тяжелым и пристальным для юной девушки, пытающейся шутить. И еще — этот почти невидимый светящийся ореол, который он сперва принял за отблеск висящей над столом лампы…
Ричард похолодел. Он понял, что это значит.
«Ты не человек».
Да, тысячу раз да! Это не девушка, это демон в облике Селины Арамоны, как он раньше не сообразил?! Фульга, со свитой «фульгатов», какая ирония, сказал бы Алва. Легенды говорят, что демоны Кэртианы часто принимают облик тех, чью кровь выпили. На упыря девушка не походила — но и Катарина умело скрывала свое истинное нутро, и люди ей верили, пока не пришла расплата…
При этой мысли страх ушел. Его обмануть ей не удастся.
«Догадался».
Она не разомкнула губ — слово прозвучало в мозгу Дика. Холодно, иронично и зло.
«Да. Я догадался».
Именно так надо отвечать закатным тварям — кратко, холодно и равнодушно. Он не даст повода в него вцепиться — ни ей, ни коту.
«Кто ты такой?»
Сохраняй спокойствие, сказал себе Ричард. Пусть мучается она.
«Ответа не будет. Теперь догадывайся ты».

***
Селина — кем бы она ни была — смотрела ему в глаза и молчала. Ее взгляд не выражал ничего. Кот оставался на месте, лишь нервно подергивал хвостом.
Ричард, не сводя взгляда с девушки, молчал тоже, прикидывая, за что в случае чего сподручнее хвататься — за кинжал или за посох, или даже, может, за скамью из доброго надорского дуба — но пока не двигался. Он видел, как солдаты настороженно переглядываются — но тоже молчат, команды не было, да, собственно и не происходит ничего. Ничего из того, что мог бы понять простой служака.
Удивительно, но страха Ричард не чувствовал. Убьют так убьют, он уже пару раз умирал и, кажется, начинает привыкать к таким приключениям.
Первым опомнился кот. Фыркнув и гордо воздев хвост, он прошествовал к столу Селины и ее спутников, вспрыгнул на столешницу, попутно все-таки своротив зазевавшийся стакан, и с достоинством угнездился в походной корзине, давая понять, что инцидент исчерпан. Что бы это ни значило.
Селина молча улыбнулась уголками губ. Ричард ответил такой же улыбкой, слегка разведя руками: мол, не понял, что это такое было.
Так ничего и не сказав, девушка вернулась к столу, закрыла корзину полотном, поднялась с места и направилась к выходу, оставив на столе пару монеток за разбитую котом посуду. На этот раз она несла корзину сама.
«Фульгаты» беспрекословно двинулись следом. Кажется, они испытывали явное облегчение — Ричард, впрочем, тоже.
Хозяин, кланяясь, распахнул дверь. В залу хлынул поток лучей заходящего солнца. Ричард судорожно вздохнул: тень у существа была. Это он точно разглядел.
Проводив взглядом странную компанию, он остался сидеть, задумчиво вертя в пальцах недопитый стакан. Пальцы другой руки машинально выстукивали по столешнице простенький, знакомый с детства мотив:

…Опустится тьма — вспоминай меня,
Опустится тьма — вспоминай меня,
Не плачь, не горюй, вспоминай меня,
Не грусти, вспоминай меня…

***
— Сморило, милсдарь?..
Ричард вздрогнул и открыл глаза. Хозяин харчевни осторожно тряс его за плечо. Выходит, он уснул и не заметил как.
— Сморило, — признался Дик, протирая глаза и осматриваясь. Зала была пуста, темнота за окном подсказывала, что уже ночь. — Жара…
— Сказали б, я вас на сеновал бы отвел, — проворчал хозяин. — Неудобно так-то спать, еще б со скамьи брякнулись…
— Да я и сейчас не прочь на сеновал, — проморгавшись, отозвался Ричард. — Позволите?
Несколько минут спустя, с наслаждением зарывшись в душистое сено, он вспомнил странную встречу с той, которая называла себя Селиной Арамоной. Теперь уже и не понять, было увиденное сном или явью. Надо будет завтра спросить у хозяина.
С этой мыслью Ричард снова погрузился в сон. Там был покой, тихий перезвон далеких бубенцов и песня. Та самая песня.

…Забудь обо всем — вспоминай меня,
Забудь обо всем — вспоминай меня,
Не плачь, не горюй, вспоминай меня,
Не грусти, вспоминай меня…
________________________
*Текст песни, цитируемый здесь и далее, с благодарностью позаимствован из романа Ольги Брилевой «По ту сторону рассвета». Кроме последнего куплета, этот — мой
** Дословная цитата из романа «Синий взгляд смерти. Закат»

@темы: Мистика, Ангст, Джен, G - PG-13, Фест Р.О., Миди

---

Небезнадежный

[AlvaDick]

Название: Небезнадежный
Автор: adept-13
Персонажи: Ричард Окделл, Рокэ Алва
Жанр: юмор
Рейтинг: РG
Примечание: нарисовано по мотивам ОЭшного анекдота

@темы: Фест Р.О.

---

Фест к д/р Ричарда Окделла 2020

[AlvaDick]

Мы открываем фест в честь дня рождения Ричарда Окделла и приглашаем всех, кто хочет его поздравить, выкладывать в сообществе свой креатив

Код баннера

Код баннера

<div align="center"><a href="https://alvadick.diary.ru" target=_blank><img src="https://secure.diary.ru/userdir/3/0/9/1/3091004/77743036.jpg"></a></div>

@темы: Фест Р.О.